Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Издали на первый взгляд казалось, будто это осыпавшиеся осколки, в действительности же — маленькие каменные стелы тонкой работы. Резчики из этих мест прославились не только благодаря выдающемуся, исключительно искусному мастерству, но так же потому, что не было ничего, что они не осмелились бы вырезать. Даже столь крохотные — едва ли не с мушиную головку — изделия у них получались утончёнными.

Эти каменные стелы с большой палец оказались вырезаны с особенным тщанием, в верхней части каждой была изображена будто живая морда зверя: уши, рога, нос и рот — всё выполнено без единого изъяна, тонко и искусно, даже на глазах не забыли поставить по паре точечек. Ниже звериных морд на лицевой стороне стел было вырезано три иероглифа с мушиную головку — «Камень, отвращающий зло»[87].

Камень, отвращающий зло, — это духовный камень, что ограждает от нечисти и прогоняет несчастья, такие часто встречаются в недобрых местах у ворот жилищ или на перекрестии улиц, где их ставят, чтобы изгонять злых духов. В некоторых краях народ также называет их Каменными генералами[88].

Только, как бы там ни было, в обычных семьях ставят один у Врат Смерти, в неблагоприятном месте или у входа в жилище со слишком тяжёлой иньской ци. Такая картина, как у семьи Чжан, где они скрыто заполняют промежутки между каменных статуй, действительно редкость.

Во дворе семьи Каменного Чжана было около двадцати всевозможных камней, отвращающих зло, разного размера; из восьми направлений они запечатывали семь, оставляя лишь один-единственный проход — именно тот, что вёл к главным воротам. Значение понятно без слов…

Пожалуйста, откуда пришёл, туда же и уходи.

Таким образом, в действительности свирепые звери, целиком заполнявшие двор, чтобы внушать ужас, были всего-навсего ширмой, отпугивающей обычных людей. Что работало по-настоящему, так это камни, отвращающие зло, заметить которые было очень трудно.

— Твоё дыхание громковато… — невнятно пожаловался Сюэ Сянь, даже в полузабытьи не забывая чуток сунуть нос чужие дела.

Мгновение Сюаньминь безмолвствовал.

— Если я не ошибаюсь, звук дыхания исходит от тебя самого.

Умение этого Старейшего действовать будто вор, кричащий «Держи вора!», было на высоте, Сюаньминь же не собирался опускаться до его уровня. Как-никак, по одному только дыханию, что звучало так, будто раздувают мехи, становилось ясно, что этот Старейший уже страдает.

Сюэ Сянь свесил голову и какое-то время провёл в тишине. Наконец он в замешательстве обнаружил, что это надоедливое тяжёлое дыхание и правда издаёт он сам. А причина, по которой на простой звук дыхания было столь невозможно не обращать внимания, заключалась в том, что вокруг стояла тишина, на обычную не похожая. Весьма вероятно, что они оказались пойманы в этом дворе…

К тому же кто-то, кажется, намеренно не хотел допустить, чтобы посторонние услышали звуки движения из этого дома.

Сюаньминь снова коротко потёр голову Сюэ Сяня сравнительно прохладным пальцем. Его больше не интересовали отвлекающие внимание каменные звери, и он несколько раз обвёл взглядом кольцо камней, отвращающих зло.

— Действительно… — сказал он тихо.

— Что — действительно… — Сюэ Сянь был слаб телом, но силён духом, и хотя мозг его обратился мучным клеем, он по-прежнему оставался бдительным, не желая сдаваться.

— Не беспокойся, у тебя и так голова кружится, — Сюаньминь попросту зажал пальцем его ухо — если это и правда было ухо.

Чем беспокойнее был этот Старейший, тем яростнее горело его тело. Вплоть до того, что Сюаньминю даже казалось, ещё миг — и он воспламенится сам по себе.

Либо и правда распухнет так, что взорвётся…

Сюэ Сянь бессознательно вытянул лапу, чтобы царапнуть, но не смог достать до его руки, и больше у него не было сил бесчинствовать.

Сказанное Сюаньминем «действительно» подразумевало, что все эти камни, отвращающие зло, в самом деле упорядочены: камни с разными звериными мордами в верхней части стелы слегка отличались и глазами. Некоторые гневно таращились, некоторые были полуприщурены, а некоторые — плотно закрыты.

Именно ход от закрытых до открытых и был порядком, которому он должен был следовать.

Сюаньминь, протянув руку, снял медные монеты с пояса, и прежняя рана на пальце, стоило ему коснуться края монеты, внезапно закровоточила вновь.

Всего лишь пара тонких кровяных нитей — и связка медных монет издала лёгкое гудение.

Он уже очень давно не использовал эти монеты. Каждый раз, когда он прикасался к ним, внутри поднималось невыразимое глубокое отвращение; оно не было направлено на медные монеты, а на кого было, он, в конечном счёте, не особенно понимал. Только чувствовал, что без крайней нужды не желает пользоваться этими монетами…

Так было до тех самых пор, пока это ограничивающее чувство не оказалось сломлено после того, как в подземной гробнице на острове Фэньтоу он пробудил монеты кровью.

В первый раз непривычно, во второй — уже знакомо. Он словно от рождения умел использовать медные монеты, походило на то, будто это умение было запечатлено в самом его теле, а не сохранено в памяти.