Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Немного погодя тонкий маленький — около нескольких цуней[78] длиной — чёрный червь… О! Не червь — дракон, двигаясь по кромке волны, осел на берегу. Он поднял лицо к небу, без слов испустил долгий вздох, после чего, не подавая ни единого звука, переместился к Сюаньминю, пробрался ему в рукав и, подобно бечёвке, обвился вокруг запястья.

В миг, когда ощущение скользкой прохлады коснулось кожи, Сюаньминь вдруг распахнул глаза.

Глава 30: Замок с печатью (2)

Тело дракона покрывает чешуя, на спине она крайне жёсткая — совсем как доспехи, и чем ближе чешуйки к голове дракона, тем они крупнее, а к хвосту становятся всё меньше и меньше. Если снять одну, кромка её по остроте ничуть не уступит лезвию тонкого ножа. Однако чешуя на животе по сравнению со спинной довольно мягкая. Раньше, в «Обиталище “Возвращения на облака”», Сюэ Сянь оставил Сюаньминю как раз чешуйку с живота.

Это злобное создание было надменным по характеру и безосновательно считало, что прочие люди в большинстве своём глупы и полагаться на их свиные мозги не стоит. Оно опасалось, что если оставит Сюаньминю чешуйку со спины, то этот Святоша не поймёт, что прежде чем употреблять, её нужно размолоть в порошок, разинет рот и проглотит — тогда остриё чешуйки распорет ему губы и горло, и он свалится трупом посреди комнаты. Вот бы была потеха.

В двух словах, живот у этого злобного создания был сравнительно мягким.

И вот что было той ещё головной болью: после того как он уменьшился, чешуя на всём его теле тоже стала крохотной и податливой. Даже самые твёрдые спинные чешуйки гнулись легко и просто и больше не были острыми, лишь сохранили каплю упругости, так что говорить о животе…

Сюэ Сянь молча опустил голову, старательно ткнул когтём и, мать его, к своему удивлению обнаружил, что как только он тыкнул, появилась ямка — точно его кожа была совершенно такой же, как у обычного человека, даже чуть мягче. И что совсем уж невыносимо, он ещё и боли не ощутил!

Кончик драконьих когтей, что рубят железо, как глину, ткнул в нежное брюхо — и вдруг не причинил боли! Значит, и когти дракона тоже значительно размягчились.

Всерьёз подрывает достоинство.

Поскольку чешуя на всём его теле — от макушки до кончика хвоста — размякла самым позорным образом, Сюэ Сянь, обвившись вокруг руки Сюаньминя, был не вполне доволен своей участью…

Кисть этого Святоши радовала глаз, кость запястья выдавалась, и оно выглядело длинным и тонким, но крепким. Однако Сюэ Сяню, что, поступившись своим высоким положением, свернулся вокруг, было не так уж и удобно — та запястная кость упиралась ему в брюшные чешуйки, совсем как если бы он лежал животом на перевёрнутом кверху дном ковше; не сказать, что это было больно — на самом деле нет, но всё равно было неудобно и натирало.

Исключительно раздражающе!

Сюэ Сянь с каменным лицом поскрёб когтём ту запястную кость, но не смог поцарапать, чтобы выступило хоть полкапельки крови. Должно быть, он попросту почесал Святошу, где чесалось, и тотчас сердито отвернул голову, ни жив ни мёртв и не желая шевелиться.

Это злобное создание было драматичным с головы до пят, притом и нрав имело дурной; самому выводить себя из себя — настоящее мастерство.

Вот только вся эта его деятельность быстро привлекла внимание Сюаньминя.

В миг, когда раскрыл глаза, Сюаньминь какое-то время бесстрастно всматривался в хмурые небеса над головой, глаза его были черны как смоль и бездонны, и в них смутно виднелась тень безбрежной пустоты.

Вслед за этим он тут же нахмурил брови, потому что уловил несильный запах крови, смешанный с речной сыростью. Когда очутился в воде, он, закрыв глаза, как раз зачитывал заклинание, рот и нос его не забило водой, только оттого, что он очень долго пробыл глубоко в реке, грудь от удушья пронизывало колющей болью.

Он тихо кашлянул пару раз, сел, оттолкнувшись, и прежде всего бессознательно огляделся вокруг. Он обнаружил, что сидит в иле на берегу, а рядом брошен увесистый каменный замок, под тяжестью которого грязь немного просела. Поблизости нет никого другого и, разумеется, ничего угрожающего. Над рекой широко стелется туман, и немного в отдалении ради некой неизвестной спешной работы собрались рыболовные и пассажирские лодки — словом, на это укромное место никто не обращает внимания.

Лишь теперь он, успокоенный, прекратил осматриваться.

Сюаньминь не выносил грязи, и как только он увидел, в какое место угодил, на лице его проступило лёгкое отвращение.

Как раз когда собирался встать и разобраться с покрывавшими его всего пятнами крови и грязи, он ощутил, как на запястье что-то пошевелилось.

Нахмурив брови, он приподнял рукав — и оказался лицом к лицу с обвившейся вокруг его запястья штукой.

Они с запрокинувшим голову Сюэ Сянем мгновение смотрели друг на друга, но поскольку Сюэ Сяню было неудобно, он с головы до ног… с головы до кончика драконьего хвоста казался несколько разомлевшим и не особенно хотел иметь дело с другими. Едва взглянув на выражение лица Сюаньминя, он не удержался и закатил глаза, подумав про себя: «Ну вот опять!»