Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Этот его жест имел только одно значение — нести меня. И все же его тон и отношение были такими же, как у человека, требующего выплаты долга.

Сюань Минь молча посмотрел на него и, казалось, по какой-то причине дрогнул. Затем он подошел и взял Сюэ Сяня на руки, подняв его из-за стола.

Сначала Сюэ Сянь была озадачен. До сих пор лысый осел нес его, как если бы он нес мешок с едой, до такой степени, что даже Сюэ Сянь привык к этому. Почему он вдруг заколебался сейчас? Что-то случилось с монахом в видении Сердце Демонов, и теперь он ему больше не нравится?

Но когда он снова оказался в объятиях Сюань Миня, он сразу понял, что случилось

Температура тела Сюань Миня была даже выше, чем раньше, и изнуряющая жара заставила Сюэ Сяня чувствовать себя неуютно. Даже ладони Сюань Миня, которые раньше он умел сохранять холодными, теперь горели.

А почему это было? Потому что, когда Сюэ Сянь пососал Сюань Миня за шею, он дал ему еще одну дозу слюны дракона.

Когда Сюэ Сянь понял это, он хотел дать себе пощечину.

"Как мы можем так продолжать?"

Глава 66: Собачьи жетоны (I)

Одна доза драконьей плевки была бы очень сильной для обычных людей, но для Сюань Миня это было просто раздражение, которое он мог легко подавить. Но две дозы драконьей слюны имели удвоенную силу: обычные люди сходили с ума от нее, и даже Сюань Минь прошлой ночью вспотел ведрами.

Теперь было три дозы…

Хотя Сюэ Сянь не мог представить себе, на что это похоже, он полагал, что обычные люди вообще не смогут выдержать три дозы — они даже могут умереть от этого. И Сюань Минь теперь использовал всю свою энергию, чтобы подавить эффекты внутри своего тела, но это не казалось устойчивым и могло в конечном итоге усугубить ситуацию.

Одной температуры тела монаха было достаточно, чтобы сжечь кого-нибудь до смерти.

Теперь все стало слишком сложно, но Сюэ Сяню все еще нужно было что-то выяснить. В конце концов, драконий плевок исходил от него. Сюэ Сянь нашел в своем сердце крупицу доброты и начал обдумывать решения. Хотя он не знал, что делать, он знал, что, что бы он ни делал, это не могло быть в общественном месте, где толпились люди — это должно быть где-то без отвлекающих факторов или препятствий, поскольку, в конце концов, ситуация была очень неловкой и нужно было сохранить тайну.

Поразмыслив над этим, он сказал Сюань Миню:

— Поскольку это здание связано с твоим прошлым, не хочешь ли ты обыскать его более тщательно и посмотреть, сможешь ли ты найти какие-нибудь зацепки?

Конечно, Сюань Минь намеревался это сделать итак, он сказал:

— Да.

Теперь Сюэ Сянь повернулся к Каменному Чжан и Лу Няньци.

— Чтобы не волновать Цзян Шинина, вам двоим лучше вернуться. Мы с лысым ослом ещё осмотрим дом.

Поскольку Лу Няньци едва мог видеть, у него не было возражений, но Каменный Чжан немного колебался. Он хотел остаться и помочь: хотя технически это было «маленькое здание», оставалось еще много комнат, которые нужно было пройти. Но затем он решил, что все, что сказали Сюэ Сянь и Сюань Минь, вероятно, было правильным и глубоко мудрым, поэтому в конечном итоге он не стал протестовать. Он кивнул и сказал:

— Хорошо. Мы двое вернемся в резиденцию Фан.

Без тумана дорога из леса была чистой и прямой, и они были недалеко от дома семьи Фан. Но, судя по темпам Каменного Чжана и Лу Няньци, если они уйдут сейчас, к тому времени, как они дойдут до резиденции Фан, все равно будет ночь.

Опасаясь, что они могут пропустить время, необходимое для проезда к городским воротам, эти двое немедля и ушли.

К тому времени, как они ушли, Сюань Минь уже посадил Сюэ Сяня обратно в инвалидную коляску возле здания. Сюэ Сянь смотрел, как их силуэты исчезают в лесу, и внезапно услышал позади себя голос Сюань Миня:

— Говори.

Он обернулся. — Хм?

— Ты специально заставил их уйти, — сказал Сюань Минь, указывая на дорогу.

Это было так очевидно? Сюэ Сянь почесал лицо и избегал взгляда Сюань Миня, тоже глядя на дорогу. Наконец, он неопределенно сказал:

— Это моя вина.

На мгновение Сюань Минь ничего не понял и недоуменно посмотрел на него.

Сюэ Сянь скрестил руки на груди и почесал локти. Затем он выпятил подбородок на шею Сюань Минь и сказал:

— Драконья слюна.

Сюань Минь был ошеломлен тем, что Сюэ Сянь охотно признал свою ошибку. Затем, с раздраженным лицом, он осмотрел его с головы до ног, затем подметил мантию и отвернулся. Вернувшись в комнату, он сказал:

— Ничего подобного.

— Не правда! — отрезал Сюэ Сянь. — Твоя кожа горячее печи, и у тебя есть наглость сказать мне, что это пустяк?

Эффект драконьей плевки увеличился втрое — даже Сюань Минь не выдержал. Как это могло быть ничем? Монах просто привык всячески подавлять себя и относился к этому как к обычной боли.

Сюэ Сянь хотел сказать больше, но в комнате Сюань Минь снова вызвал ворону. Птица устремилась к углу потолка, и пол под Сюань Мином задрожал, отбрасывая его обратно в каменную комнату внизу.