Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Судьба смертных всегда странна и невыразима. Изначально они не имели ничего общего друг с другом и никогда бы не поприветствовали друг друга на улице, но внезапно поворот событий бросил их в одну и ту же партию. Хотя все, что они делали в своем совместном путешествии, — это ссоры за ссорами, они все же вместе пережили почти смертельный опыт, и внезапно им показалось, что они стали намного ближе, чем когда-либо прежде. И теперь, когда все эти годы прошли, каким-то образом они стали особенными старыми друзьями.

Каменный Чжан не знал, почему он плакал — их путешествие было хаотичным и ужасающим, и все они чуть не умерли больше одного раза. Но, возможно, это было потому, что это было так опасно, потому что это был опыт всей жизни, и всякий раз, когда он думал об этом, он чувствовал себя эмоционально и даже ностальгически. Он воссоединился со своими старыми друзьями прошлой ночью, да, но это означало, что они будут видеться все реже и реже, пока однажды они не встретятся снова.

Лу Няньци никогда не говорил ему доброго слова. Но теперь, когда он покидал резиденцию Чжана, он похлопал Каменного Чжана по плечу и сказал:

— Что вы плачете? У вас еще так много лет до своей жизни. А после этой жизни будет следующая. Старые друзья. всегда останутся — по крайней мере, эти двое всегда будут рядом. Может быть, когда-нибудь в следующей жизни вы снова столкнетесь с ними.

Вытирая слезы, Каменный Чжан почувствовал, что наконец протрезвел. Он неловко высморкался и попрощался с Лу Няньци.

Утро в округе Волон никогда не было ни тихим: люди уже собирались у реки, рыбаки и паромы двигались туда-сюда по воде, а в городе уже были выставлены рыночные прилавки, и повара подогревали их печи и посылая клубящийся пар и дым в свежее утреннее небо.

Лу Няньци мог более или менее скрыть тот факт, что он был полуслепым, поскольку он не спотыкался, но его походка все же заметно отличалась от походки обычных людей. Он шел очень медленно, совсем не торопясь, создавая впечатление, что он наслаждается каждым своим шагом.

Он медленно вышел из переулка Хугуа. Большинство людей поворачивали направо здесь и выходили на оживленную и многолюдную главную улицу вглубь города, и Лу Няньци тоже сделал это.

На этой улице находился бесподобный ресторан Цзянцсян, который ранним утром часто открывал киоски, чтобы продавать завтрак и знаменитые закуски. Следуя по звуку продавца, рекламирующего свои товары, Лу Няньци медленно свернул из переулка Хугуа и направился в Зал Тяньсян, чтобы купить приготовленные на пару булочки и пирожные для троих приемных детей, ожидающих его дома.

Обычно он продолжал идти по этой улице — в конце концов, это был кратчайший путь домой. Но когда продавец вручил ему булочки и пирожные, Лу Няньци почувствовал желание на этот раз пойти другим путем.

Желание возникло из ниоткуда, и его было нечем объяснить. Обычно это называется «внутренним ощущением».

Лу Няньци был настроен на магию, поэтому всегда серьезно относился к своему чутью. Он совершенно не колебался: развернувшись, направился по узкой аллее за залом Тяньсян, к небольшой тропинке у реки.

Это был очень ветхий, заброшенный путь. Некоторые богатые домохозяйства даже сбрасывали сюда свое сухое сено или гнилые ткани, что только делало путь уродливее — но это также означало, что нищие и мигранты любили приезжать в гости, если они находили что-то, что стоит забрать домой.

В конце концов, этот район стал известен как центр для местных нищих, но в последние годы нищих становилось все меньше и меньше, а рабочих-мигрантов почти не было. И в такое ясное утро немногие оставшиеся нищие не собирались здесь, потому что ветер с реки был слишком резким. Вместо этого они отправлялись в город в поисках денег или тарелки супа.

Лу Няньци не волновало, кому здесь нравится жить, и что разбросано по земле. Он только следовал своему чутью, которое привело его сюда.

Приблизившись к подножию небольшого холма, он внезапно остановился — он услышал слабый, прерывистый звук чьего-то плача.

— Кто здесь? — спросил Лу Няньци, выглянув из-за холма.

Может быть, потому что то, как он отдыхал, его взгляд отличался от взгляда обычных прохожих, или, может быть, это его тонкая фигура и прилежная манера поведения делали его безобидным, но вскоре после того, как он задал свой вопрос, тощий маленький силуэт неохотно высунул голову из-за холма.

Это был ребенок трех или четырех лет, все лицо было покрыто пылью и пеплом, а изодранные в грязи тряпки. У него также были порезы и синяки на руках — он выглядел так, будто его здесь бросили.

— Где твои родители? — спросил Лу Няньци.

Некоторое время ребенок смотрел на него своими большими влажными глазами, затем уставился на родинку у него на лбу. Наконец, ребенок сказал:

— У меня нет родителей.

— Тогда почему ты здесь? — спросил Лу Няньци.

Ребенок подумал некоторое время, затем покачал головой.

……