Медный всадник

– Центральное отопление еще работает, – отмахнулась Даша.

– Даша, Ленсовет постановил нагревать жилые дома максимум до десяти градусов. Думаешь, этого достаточно?

– Пока что все было не так плохо, – вставила Татьяна, снимая пальто.

Александр погладил Дашу по руке.

– Я принесу еще дров и оставлю здесь. Топите большую печку, не буржуйку, от нее тепла никакого. Договорились, Таня?

Татьяна почему-то вздрогнула.

– Но голландка жрет слишком много дров, – возразила она и пошла готовить ужин.

Бабушка принесла с Малой Охты семь картофелин. Они съели все, вместе с тушенкой. После ужина Александр посоветовал обходиться половиной банки в день. Даша расстроилась и заявила, что им едва хватает целой. Александр только головой покачал.

Едва прозвучала сирена воздушной тревоги, он велел всем, включая Татьяну, спуститься в убежище. Когда Даша спросила, пойдет ли он с ними, Александр задумчиво посмотрел на нее и сказал:

– За меня не стоит волноваться. Я справлюсь. – Даша начала настаивать, но он уже тверже отрезал: – Что же я за солдат, если стану бегать в убежище при каждой несчастной бомбежке? Идите сами. И ты, Таня. Ты, надеюсь, не поднималась на крышу?

Ответом ему было молчание. Этой ночью Даша попросила:

– Маринка, не могла бы ты переночевать с бабушкой? В ее комнате тепло, не то что в нашей. Я хочу лечь с Александром. Мама, ты не возражаешь? Ведь мы все равно поженимся.

– А Таня? Тоже ляжет с вами?

Марина многозначительно взглянула на Татьяну. Та отвернулась.

– Да, – кивнула Даша, вынимая из шкафа чистое белье. – Саша, ты не против того, чтобы спать втроем?

Он что-то пробурчал.

– Танечка, скажи, – шутливо начала Даша, стеля постель, – Может, положить его в середку, между нами? Наберешься опыта: ведь ты впервые спишь с мужчиной. – Довольная собственной шуткой, она игриво ущипнула Александра за руку. – Хотя, дорогой, может, ей не стоит начинать с тебя!

Александр, не глядя на Татьяну, пробормотал, что в середине ему будет неудобно.

Татьяна, не глядя на Александра, пробормотала, что тот прав.

– Успокойся, – утешила Даша, – неужели ты подумал, что я положу тебя рядом с сестрой?

Когда настало время ложиться, Татьяна привалилась к стене, Даша устроилась рядом, а Александр – на краю. Сразу стало ужасно тесно, но зато тепло, и его присутствие так близко, хотя на расстоянии целого сердца, наполнило Татьяну тихой радостью. Она лежала не шевелясь, слушая, как плачет мама на диване. Но тут до нее донесся шепот сестры:

– Любимый, ну когда же мы поженимся?

– Давай подождем, Даша, – прошептал он в ответ.

– Нет! Чего нам ждать? Ты сам сказал, что, как только получишь отпуск, мы пойдем в загс! Давай завтра, хорошо? Нас распишут за десять минут. Таня и Марина могут быть свидетельницами. Ну же, Александр, сколько нам еще тянуть?

Татьяна вжалась в стену.

– Даша, послушай, бои становятся все тяжелее. К тому же товарищ Сталин издал приказ «Ни шагу назад». Это значит, что всякий сдавшийся в плен становится военным преступником, а у семьи отбираются карточки. Если я, не дай Бог, попаду в плен, что будет с тобой? С родными? Мне придется застрелиться, что бы вы не умерли с голоду.

– Нет, Саша. Нет!

– Значит, нужно подождать.

– Чего именно?

– Лучших времен.

– Настанут они, эти лучшие времена?

– Обязательно.

Оба замолчали. Татьяна повернулась на другой бок и уставилась на темный затылок Александра, вспоминая Лугу. Тогда она лежала голая и изломанная в его объятиях, ощущая, как его дыхание колышет волосы.

Посреди ночи Даша вышла в туалет. Татьяна думала, что Александр спит, но он повернулся к ней лицом. В темноте влажно блестели его глаза. Нога осторожно дотронулась до ее ноги сквозь носки и две фланелевые пижамы. Услышав шаги Даши, она закрыла глаза. Александр отодвинулся.

Назавтра Татьяна сготовила только полбанки тушенки. Вышло по столовой ложке на брата, и Даша долго ворчала.

– Антон умирает, – упрекнула Татьяна, – потому что матери нечего ему дать.

После ужина мама пошла к машинке. С начала сентября она приносила работу домой. Армия нуждалась в зимнем обмундировании, и на фабрике предложили премию тем, кто сошьет двадцать комплектов в день вместо десяти: немного денег и дополнительное питание. Мама работала до часу ночи за триста граммов хлеба и несколько рублей.

Захватив охапку раскроенной ткани, она уселась и удивленно спросила:

– А где моя машинка?

Никто не ответил.

– Где моя машинка, спрашиваю? Таня, где моя машинка?

– Не знаю, мама.

– Я продала ее, Ира, – объявила приковылявшая бабушка.

– Что?!

– Выменяла на соевые бобы и растительное масло, которые мы съели сегодня. Очень вкусно, не находишь?

– Мама! – взвизгнула Ирина. С ней началась истерика. Несколько минут она билась и рыдала, закрывая лицо ладонями.

Александр с исказившимся лицом выбежал в коридорчик.

– Мама, как ты могла? – не унималась Ирина. – Ты ведь знала, что мне предложили сверхурочную работу и что я каждую ночь убиваю себя, пытаясь принести хоть что-то в семью! Да ведь мне предложили овсянку, если я сошью двадцать пять комплектов! О мама, что ты наделала!