Медный всадник

В этом томе на первом месте был напечатан «Медный Всадник» (с. 1-21), что подчеркивало его значение для опровержения слухов, распространявшихся в обществе враждебными Пушкину журналистами — Булгариным и др. — о полном падении таланта поэта. Для подготовки поэмы, в 1833 г. запрещенной «августейшей» цензурой, у редактора Жуковского было крайне ограниченное время — быть может, всего несколько дней. Эта вынужденная поспешность отрицательно сказалась на его редакторской работе, вызвав порчу текста, казалось бы, недопустимую для такого тонкого стилиста, каким был Жуковский. Необходимо рассмотреть подробнее его цензурно-редакторскую правку, так как она пагубно отразилась на первопечатном тексте «Медного Всадника» и оказала влияние на последующие издания в течение многих десятилетий.

Основой публикуемого им текста Жуковский выбрал — и совершенно правильно — писарскую копию (ПК) со вписанными в нее Пушкиным поправками смыслового и стилистического характера, а также с его автоцензурной правкой, рассмотренной нами выше. Но последняя не удовлетворила редактора — Жуковский тотчас увидел, что она скорее всего не закончена поэтом, во всяком случае не проведена в самом важном случае: угроза Евгения «Добро, строитель чудотворный! Ужо тебе!» оставлена в неприкосновенности. Пушкин не мог отказаться от этих слов, в которых сосредоточена мысль поэмы, а Жуковский, уяснив себе направление цензорских помет Николая, считал, что сохранение их может вызвать новое запрещение всей поэмы. Вместе с тем редактор внес несколько переделок стилистического порядка, не вызванных цензурными требованиями и в которых не было нужды. В этих случаях, по справедливому замечанию П. Е. Щеголева, «даже дружеская приязнь Жуковского к Пушкину не может ни в какой мере оправдать его притязаний на исправление текста».[491]

Поправки и цензурные переделки Жуковского легко отличимы в тексте ПК, так как они внесены карандашом. Мы приводим их в порядке стихов поэмы, вслед за соответствующими текстами Пушкина (по ПК со всеми поправками самого Пушкина, стилистическими и цензурными):

Стих ¹¹¹ Пушк. Мое перо [к тому же] дружно
Жук. Мое перо уж как-то дружно

¹²¹ Пушк. Ни о почиющей родне
Жук. Ни о покойнице родне

¹⁹³ Пушк. Лодки[492] под мокрой пеленой
Жук. Садки под мокрой пеленой

²⁵⁸ Пушк. Стоит с простертою рукою
Жук. Сидит с простертою рукою

²⁵⁹ Пушк. Седок на бронзовом коне
Жук. Гигант на бронзовом коне

³⁸³ Пушк. И бьясь об гладкие ступени
Жук. И бьясь о гладкие ступени

⁴⁰² Пушк. Седок с простертою рукою
Жук. Гигант с простертою рукою

^410-413 Пушк. Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался…
Жук. Кто неподвижно возвышался
Во мраке с медной головой
И с распростертою рукой
Как будто градом любовался

Стихи 413-423 Пушкина:

Под морем город основался…
Ужасен Он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О, мощный баловень судьбы!
Не так ли ты скакал над бездной
И осадив рукой железной
Россию поднял на дыбы?

у Жуковского перечеркнуты карандашом и в «Современнике» и в посмертном издании отсутствуют.