«Медовая ловушка». История трех предательств

Американские спецслужбы, между тем, не тратя время на псевдонаучные исследования и накопление иллюзорных признаков, снабдили своих секретных помощников, действовавших на территории СССР, радиоэлектронными средствами связи, способными в течение 2—3-х секунд передать информацию в объёме одной страницы убористого машинописного текста на расстояние свыше 500 метров (так называемый «радиовыстрел»).

Правда, несмотря на все достижения технического прогресса, пронизавшего суть взаимоотношений спецслужб со своими секретными помощниками, при всём том оставалось одно большое «НО». Например, изопродукцию, отснятые микрофотоплёнки, тогда ещё не научились передавать, минуя тайники. Так что к ним время от времени вынуждены были прибегать и агенты, и их операторы.

Кроме того, деньги агенту по почте не пошлёшь, значит, опять тайники! Вот на них-то, проклятых, «Тригон» и погорел. А дело начиналось так.

Глава шестая.

С первого дня работы в управлении общих международных проблем Министерства иностранных дел СССР Александр Огородник почувствовал, что пришёлся не ко двору.

Он, сумевший пробиться на верхний этаж внешнеполитической синекуры благодаря блестящему знанию испанского и английского языков, своей работоспособности и умению вовремя подсказать оригинальную идею начальству, да так ловко и корректно, что оно сразу выдавало её наверх в качестве собственных умозаключений, не мог не вызывать зависти у сослуживцев.

Ситуация осложнялась тем, что некоторые из них после окончания МГИМО если и бывали за границей, то лишь в краткосрочных, не более месяца, командировках. А этот новенький, надо же! Поработав недолго в Комитете молодёжных организаций при ЦК ВЛКСМ, уехал на целых три года в Колумбию…

Действительно, рослый красавец о тридцати четырех годах, неженатый, без роду и племени, был инородным телом в коллективе, куда люди попадали лишь благодаря своим родственным связям в верхних эшелонах власти. И хотя за душой у них ничего не было, но за спиной кто-то стоял… Очень влиятельный!

Первоначальная притирка характеров с коллегами кончилась не в пользу Александра Огородника. Возможно, виной тому были его самоуверенная надменность и снисходительно-покровительственное отношение к окружающим.

Когда кто-нибудь из них обращался к нему с рабочим вопросом, у него во взгляде уже горел немой укор:

«Ну что ж ты, даже этого не знаешь… Впрочем, а можно ли от тебя вообще чего-нибудь путного ожидать? Ты не только плывёшь по течению, тебе ещё и в спину дует попутный ветер – твоё знатное происхождение и связи!»

Словом, вскоре Огородником овладело чувство стадного одиночества.

Спасение от ненавистного коллектива он находил только в своей борьбе на два фронта и, как это ни покажется странным, в общении в ходе конспиративных встреч со своим куратором из Комитета, полковником Н-ским, которому был передан на связь по возвращении из Колумбии.

Последний втайне благоволил к своему подопечному.

В «Стахановце»его прежде всего привлекал темперамент авантюриста, безоглядная дерзость провинциала, покорившего столицу, быстрота в мыслях и движениях и отчаянно продувной вид. Хотя полковник нисколько не сомневался, что его агент – один из тех, что торопятся жить, да так, чтобы, высосав весь сок из апельсина, оставить корки для неудачников…

Где-то в глубине души полковник даже завидовал умению агента держать себя на людях и одеваться.

Действительно, Огородник, весь трещавший от модности, победоносный и важный, выгодно отличался от других агентов, которые были на связи у Н-ского, как выделяется райская птица на сером утином дворе.

Лишённый природного вкуса и не разбиравшийся в цветовой гамме галстуков, платков и вообще тканей, Н-ский нередко прибегал к совету и помощи своего агента, чтобы выбрать какую-нибудь вещицу в подарок своей жене или дочерям.

Однако по прошествии нескольких месяцев увлечение Н-ского своим новым агентом изменилось диаметральным образом – он стал трезвее воспринимать его, а со временем стал даже осторожничать в общении с ним.

Причиной тому послужил шквал донесений от других агентов, работавших со «Стахановцем»в одном управлении.

Содержание всех донесений было вариацией на одну тему – как плох и неприятен новый сотрудник. Все источники, как один, отмечали заносчивость, неуживчивость, высокомерие Огородника и его неумение ладить с коллективом. Можно было, конечно, положить под сукно все эти «писульки» и не придавать им значения, сославшись на субъективизм источников, тем более что по работе претензий к Огороднику не было, но…

Во-первых, вся полученная Н-ским информация исходила от агентов, состоявших в родственных связях с чиновниками со Старой площади. Поделись агенты впечатлениями об Огороднике со своими высокопоставленными домочадцами, пошли бы телефонные звонки по спецсвязи, что само по себе было не только неприятно, но и требовало бы принятия каких-то мер.