«Медовая ловушка». История трех предательств

Во-вторых, кроме эмоций в донесениях присутствовали и факты, на которые полковник как профессионал контрразведки не мог не обратить внимания: частые отлучки Огородника с рабочего места, не вызванные служебной необходимостью, после которых он возвращался крайне возбуждённый, нервный и даже, что уж совсем было не свойственно «Стахановцу»,какой-то испуганный.

А тут ещё циркуляр, подписанный самым высоким руководством Второго главка (контрразведка Союза), досконально проверить всех недавно вернувшихся из-за границы дипломатов на предмет их возможной причастности к массовой утечке информации особой важности из недр МИД СССР к американцам. В общем, было над чем призадуматься полковнику Н-скому…

* * *

Для начала, а скорее для собственного успокоения, он решил посоветоваться с генералом С-вым, заместителем начальника американского отдела Второго главка. Но понимания не встретил.

– Какая, к черту, Колумбия! В твою вотчину, Управление общих международных проблем, за последние полгода получили назначение шесть дипломатов, до этого проработавшие по году и более в США… Вот среди кого надо искать шпиона, а не размениваться на мелочь, на сотрудников, работавших в Колумбии! Колумба он нашёл, видите ли! Может, ты с его помощью хочешь открыть для Комитета Америку и выйти на ЦРУ?! Ты всех вернувшихся из Штатов проверил? Нет?! Ступай и немедленно бери их в плотное изучение. «Наружка», «прослушка», всё по полной программе, не мне тебя учить… А своего «Стахановца»выбрось из головы или оставь до лучших времён… Он – не тот Колумб, которого мы ищем в качестве источника утечки информации к американцам… Я тебе большее скажу, он приглянулся самому министру, да-да, не смотри на меня так! Сам Андрей Андреевич Громыко на него глаз положил, хочет взять к себе референтом…

В общем, действуй, но смени вектор поиска!

Несмотря на полученную от старшего товарища отповедь, Н-ский решил действовать на свой страх и риск.

Вернувшись в свой рабочий кабинет в «высотке» на Смоленской площади, он первым делом собрал все агентурные сообщения, фигурантом которых был «Стахановец», и поместил их в отдельную папку.

На обложке жирнофломастерно вывел: «Колумб».Прихлопнул сверху ладонью и про себя подумал: «Ну и что с того, что он станет референтом Громыко? Да пусть будет хоть апостол Пётр, для контрразведки он всего лишь объект! Пока объект наблюдения, а там – видно будет…»

Глава седьмая.

Весна 1977 года выдалась на удивление дружной и тёплой. Снег сошёл уже в марте, и ветер носил по столичным улицам и площадям тучи песка – остатки антиобледенительной смеси, которой в течение всей зимы в изобилии посыпались тротуары и проезжие части улиц.

Все ждали, когда зарядят весенние дожди, но… И тогда на улицы по распоряжению московских градоначальников выкатили полчища поливальных машин: надо же было как-то спасаться от свалившейся из-под ног напасти!

…Около трёх часов пополудни полковник Н-ский, сытый и благостный, покинул мидовскую столовую на пятом этаже «высотки» на Смоленской площади и размеренной поступью направился в свой кабинет.

Попадавшиеся навстречу девчушки-секретарши приветствовали полковника, как ему казалось, с каким-то ехидно-насмешливым прищуром во взгляде.

И тут Н-ского осенило:

«Проклятая молния на гульфике, наверняка, опять разошлась, а я теперь, как голый на эскалаторе, выступаю по мидовским коридорам с расстёгнутой мотнёй, всё исподнее – нуружу!

Говорил же агенту «Джорджу», привези мне кримпленовые штаны, но не с капроновой молнией, а как положено – с металлической! Так нет же, черт его побери, купил то, что подешевле… Сэкономил, стервец! И на ком?! Сколько ведь я для этого «Джорджа» добрых дел сделал! Да если б не я, он до сих пор бы числился в невыездных! И вот те на, отблагодарил меня за то, что я устроил ему поездку в Италию… Секретуткам на посмешище! Стоило два раза надеть эти штаны с проклятой капроновой молнией – расходится, зараза, и всё тут! Сегодня целое утро с нею промаялся, чуть на работу не опоздал… Нет, положительно, надо заглянуть в туалет, посмотреть, всё ли в порядке, уж больно вызывающе смотрели на меня эти… прости Господи, секретутки!»

Полковник решительно толкнул дверь туалета и застыл в оторопи. Стоя в одних носках перед раковиной, Александр Огородник мыл башмаки!

Пожалуй, Н-ский меньше бы удивился, если бы застал своего агента совершенно голым в туалетной комнате. А тут на тебе!.. Его агент, «Стахановец»,как всегда одетый с иголочки, ухоженный и надушенный какими-то импортными благовониями, в галстуке, который разве что только в западном журнале мод и встретишь, стоит босиком перед умывальником и моет свои туфли!

– Как? Вы, Александр Дмитриевич, моете свои башмаки?! – вместо приветствия ошалело произнес Н-ский.

«Стахановец»,с трудом скрыв неприязнь, посмотрел на своего шефа по делам конспиративным в висящее над умывальником зеркало и процедил сквозь зубы: