Медовый месяц без гарантий

— И ты обращаешься ко мне так, словно я глупая и непонятливая и тебе невыносимо со мной разговаривать. Не обязательно использовать кулаки, чтобы причинять боль людям, Тревис. — Локти прижаты к ребрам, все тело напряжено, словно она в любой момент готова сорваться с места.

«Утонуть должен был последыш».

Не хотелось верить, что отец был настолько жесток. Ведь тогда тот факт, что он заставил ее вернуться к нему, представал совсем в другом свете. Именно заставил. Тревис чувствовал, как вина сжигает его сердце.

— Просто скажи правила, и я буду им следовать. Не противоречить тебе на глазах у всех. Носить то, что ты мне купил. Что еще?

— Имо…

Она поморщилась, и Тревис попытался максимально смягчить тон и скрыть ярость, в которую она его приводила.

— Это не тест. Не теннис. Я не пытался выиграть у тебя очко тем поцелуем. — Почти правда. Он просто хотел знать, была ли связь между ними настоящей или вымышленной.

— Не важно, что я сделаю или не сделаю, ты найдешь, в чем меня обвинить. Ну хотя бы дай мне шанс на выигрыш, потому что я не могу жить, когда меня все время тыкают носом в угол. Ты хочешь, чтобы я вела себя так, будто мы любим друг друга? Это я должна делать?

Он вздохнул, и Имоджен отвернулась.

Серьезно? Она настолько чувствительна, что даже вздох воспринимает как удар плеткой?

— Имоджен. — Ему удалось произнести это мягко, но вот коснуться ее он не рискнул. Сочтет ли она этот жест проявлением агрессии? Сочувствия? Никогда в жизни он не думал, что может причинить ей боль. Не такую сильную.

— Ты ждешь, что я займусь с тобой любовью? — Слезы в ее голосе причиняли боль уже ему.

— Нет. — Просто хочет. Как вообще получилось, что они об этом говорят?

— Потому что не знаю, как сделать это занятие «интересным»? Я пыталась помочь отцу. Забота о нем стала полноценной работой по совместительству с основной. Вот почему я ни с кем больше не спала. Нет, пару раз я ходила на свидания, но все заканчивалось совместным ужином. Так что да, это долгий период, и поэтому я так сегодня отреагировала, понятно?

Он понимал, что она просто пытается его задеть. И ей это удалось.

— Я не приспособлена к обычному сексу. Не знаю почему. Это всегда меня беспокоило.

Каждое сказанное ею слово вызывало в нем пожар.

— Но почему тебе хочется быть искусной в обычном сексе?

— Потому что было бы здорово чувствовать с кем‑то связь без боли.

— Если ты хочешь сказать, что я был слишком груб, я…

— Заткнись, Тревис. Ты не хочешь со мной секса. Хорошо. Ждешь ли ты, что я заплачу за эту одежду? Вот почему я все время спрашиваю…

— Нет. Тебе нужна одежда. Хватит спрашивать меня, чего я жду. Я жду, что ты позволишь мне помочь тебе снова встать на ноги и не оказаться в беде. Я жду, что ты позаботишься о себе и будешь есть, когда голодна, высыпаться и принимать таблетки. И если я кажусь невыносимым и разозленным, так это потому, что не могу поверить, что ты дошла до такого дна и не позволяешь помочь тебе оттуда выбраться.

Его резкий тон явно задел ее, но с губ уже срывался очередной резкий ответ.

— Не хочу, чтобы ты злился на меня еще сильнее.

— Что ж, тогда можешь выполнить мою следующую просьбу. Скажи, сколько ты должна, чтобы я об этом позаботился.

— Нет. — Костяшки снова побелели.

— Мне звонили коллекторы. С этим нужно разобраться.

— Ты не несешь ответственности за мои долги! Уж точно не за те, что оставил мой отец.

— Их не волнует, кто платит, главное — получить деньги. — Пытаясь удержать на плаву бизнес отца, он хорошо разобрался, как работают экономические стервятники. — Мы можем упростить задачу или усложнить, Имоджен. Упростить — означает, что ты дашь мне список, и мы его обнулим, быстро и аккуратно. Чем дольше ты откладываешь, тем хуже это становится.

— Я не…

— Это как долговые часы. Пока мы болтаем, они продолжают наматывать круги.

— Ладно! Мне нужно будет выйти в Сеть, когда мы вернемся в квартиру, но можем сперва съездить в одно место? Хочу тебе кое‑что отдать. По крайней мере, это я смогу сбросить со своей совести.

— Что?

— Твои кольца.

— Я не считала себя в достаточно отчаянном положении, чтобы их продать. — После этих слов они ехали в полном молчании. Было слышно, как Тревис думает. Вспоминает ту маленькую комнату в доме, пропахшем кислыми щами. Если это не отчаянное положение, то что тогда?

Имоджен переживала, что Джоли не будет дома. Тревис тогда снова выйдет из себя; но и сказать, что без старого мобильного телефона с его контактами она не может связаться с Джоли, Имоджен не могла — Тревис слишком упивался своей ролью спасателя.

К счастью, Джоли ответила.

— Это Имоджен.

— Я как раз гадала, вернешься ли ты. Входи.

— Кто это?

Они поднимались по лестнице старого, но опрятного дома в Бруклине, бывшего особняка. Аромат пряностей на лестнице напоминал о надвигающемся Рождестве.

— Одна из редакторов отца. Много лет была на фрилансе и, после того как корабль потонул, снова работает на себя. Когда отец умер, она прислала соболезнования, но с тех пор мы мало общались.