Медовый месяц на Бали

- Она сказала, что ты нанял архитектора. Что ты собираешься снести виллу Брунетти и на ее месте построить что-то другое. Что хочешь встать во главе БФИ к двухсотлетней годовщине компании.

От потрясения он замер на месте.

- Прежде Анне хватало профессионализма не выдавать мои планы!

- А как, по-твоему, я о них узнала? Она меня ненавидит, потому что считает, что я отбила у нее мужчину, и теперь хочет, чтобы я тебя бросила. Ви, они бы испытали меньшее потрясение, если бы ты вдруг занялся сельским хозяйством… - Взгляд у нее сделался задумчивым. - Очевидно, в этой операции ты поступил по-своему, женившись на мне.

- Моя жизнь - не демократия, чтобы они изъявляли свою волю голосованием.

Она нахмурилась:

- А выглядит очень похоже на то.

- Алессандра, ты моя жена. Если Анна не понимает, насколько это важно, ей придется уйти. Прости, что из-за нее ты сегодня почувствовала себя не в своей тарелке.

- А может, извинишься за все, что ты от меня скрывал? Ты не чувствуешь себя виноватым из-за того, что вынашиваешь такие планы?

- Повторяю, они возникли задолго до нашей с тобой встречи. С этими людьми я знаком много лет, в то время как с тобой…

- Что «со мной», Ви?

- Ты то входишь в мою жизнь, то выходишь из нее. Когда ты от меня убегаешь, все рушится.

- А если я сохраню наш брак? Когда ты встанешь во главе БФИ и разобьешь компанию на части, когда ты снесешь виллу до основания и построишь на ее месте новую… ты хотел бы, чтобы я там жила? Там мы должны будем завести детей и начать новую жизнь?

- Si.

- Лео и Массимо никогда не отдадут свой дом.

- Это мы еще посмотрим.

- Ви, любовь не растет на ненависти.

- Но я никогда не просил тебя о любви, - отрезал он, и она вздрогнула. Глаза у нее заблестели, но Винченцо убедил себя в том, что они заслезились от внезапного порыва ветра. - Ты поэтому вышла за меня, bella?

Потому что решила, что влюблена в меня? - Он невольно произнес последние слова язвительнее, чем хотел бы. Пора им понять, чего они ждут друг от друга. Пора пояснить: он не передумает насчет своих действий только потому, что в его жизнь вошла она. - Неужели любовь заставила тебя бежать при первых признаках трудностей? И бросить мужа, хотя наша совместная жизнь только началась? Неужели ты вообразила, что я брошу начатое?

Он потянулся к ней, положил руки ей на плечи. Она застыла, но не оттолкнула его.

- Любовь для дураков, которые не понимают, что она в любую минуту способна превратиться в яд. Любовь подтолкнула Анну рискнуть своим местом у меня… Любовь толкнула мою мать поверить в сладкие обещания, данные чудовищем, и разбить сердце простого человека, который уважал ее и восхищался ею.

- Антонио?

- Si. А когда он потребовал, чтобы Сильвио Брунетти поступил с ней как порядочный человек, Брунетти раздавил Антонио, разрушил его бизнес, его семью. Уничтожил все, что было у Антонио, погубил всех, кто посмел ему помогать.

Она оглядела пустую террасу, расширив глаза. Лицо у нее исказилось от ужаса.

- Все люди, которых ты собрал, которыми окружил себя… они все…

- Да, могущественная семья Брунетти так или иначе навредила им.

- Сильвио Брунетти, - уточнила она. - А не Лео и Массимо. - Она отступила от него, сжав губы. - Все они вложились в уничтожение Брунетти. Даже если бы ты сейчас захотел выйти из дела, они бы тебе не позволили. Теперь понятно, почему они так холодно отнеслись ко мне. Они думают, что я заставлю тебя передумать.

- Не заставишь, - ответил он так пылко, что она вздрогнула.

- Что ж, теперь я понимаю свое место. - Она усмехнулась. - Но в конце концов, Ви, расплачиваться придется тебе… а не им. Это ты будешь стоять на пепелище своего семейного счастья, уничтожив все возможности воссоединиться с родственниками.

- С родственниками?! Если ты хотя бы на миг подумала, что я когда-нибудь буду считать Лео и Массимо своей семьей, что мы каким-то образом станем настоящими братьями… значит, ты еще наивнее, чем я думал. Они мне не родня. Они не пришли мне на помощь, когда мне нечего было есть. Когда я видел, как мама превращается в собственную тень. Когда у меня не было денег, чтобы платить за ее лечение!

- Но ты…

- Это не твоя битва, сага. Оставь все, как есть.

- Ви, а если эта битва в конце концов причинит боль нам с тобой? Если она погубит все возможности счастья, какое у нас могло быть?

Он заглянул ей в глаза. Алессандре каким-то образом удалось достучаться до него. Она значила для него все больше и больше.

Но не все на свете. Только то, что он мог ей дать. Только то, что он чувствовал. Он не мог позволить себе снять защитные укрепления, которые возвел вокруг себя ради простого выживания. Он не мог вслух произнести «Да», которое рвалось из глубин его души. Не мог позволить себе забыть долгие годы одиночества, страха и боли. Забыть то, на что он решился. Доказать всему миру и себе самому.