Медовый месяц в Греции

– Бабушка пригласила нас на кофе. Хочешь пойти?

Внезапное упоминание о йайа обескуражило ее и прогнало сексуальное желание. Она легонько отпихнула Ника:

– Серьезно? Ты за этим пришел?

Его губы изогнулись в улыбке.

– Не только. Но я хочу узнать твой ответ.

Этим утром на Дарси была та самая бирюзовая туника, купленная в Трикале. Вырез в крестьянском стиле затягивался на шнурок. Ник осторожно потянул за его концы и добавил:

– Это для начала.

Дарси подняла брови. Звучало многообещающе.

– А там соберется вся твоя семья? Я просто хочу заранее знать аудиторию, чтобы понимать, каков окажется спектакль.

Он покачал головой:

– Мама с Селеной и ее матерью занимаются какими-то свадебными вопросами. Отец и Петрос сегодня работают. Так что только йайа.

– Я согласна, – медленно произнесла она.

– Мы ненадолго, – обещал Ник. – Потом мы можем подняться на фуникулере на вершину Ликабетуса. Вид оттуда еще лучше, чем с Акрополя.

Ликабетус не был для нее самой желанной достопримечательностью Греции, но вовсе не это заставило ее нахмуриться.

– Ник, насчет твоей бабушки. Она мне очень-очень нравится, но рядом с ней я чувствую себя…

Он поцелуем заставил замолчать ее. Медленным поцелуем, глубоким, сладким. Когда он закончился, они уже были в доме.

– Если тебе поможет мое признание, я чувствую себя так же неуютно из-за этой придумки. Но сейчас все иначе, и это не такая уж и придумка, – сказала она, заглядывая в глаза Ника. – Ведь так?

Это никогда и не было полностью придумкой.

– Верно. Мы могли и не встретиться там и так, как я рассказал родным, но о своих чувствах я не лгал. Ты всегда привлекала меня в физическом плане, но сейчас это гораздо большее. Да?

– Для нас обоих, – согласилась она.

– А это приводит меня к следующему вопросу, – тихо сказал он.

Дарси едва могла дышать, но у нее хватило сил спросить:

– К какому?

Ник потянул за шнурок, пока тот не развязался, открывая соблазнительную линию декольте.

– Могу ли я заняться с тобой любовью?

В ее голове зазвучало праздничное «Аллилуйя!», но она все же уточнила:

– Прямо сейчас?

Он расстегнул пуговичку на ее капри.

– Прямо сейчас. Больше я ждать не могу.

Они приехали в дом бабушки Ника двумя часами позже. Дарси все еще была где-то не здесь после сильнейшего оргазма, который она когда-либо испытывала. В какой-то момент она даже не знала, смеяться ли ей или кричать. Слава богу, она не сделала ни того ни другого. Петь она тоже не стала, хотя композиция U2 Beautiful day долго еще продолжала звучать в ее голове.

Пока Ник парковался, она в третий раз посмотрелась в маленькое зеркальце.

– Ты выглядишь так же, как и пять минут назад. То есть превосходно, – заверил ее Ник.

– Я чувствую себя… какой-то подозрительной, – ответила Дарси. – Как будто твоя бабушка взглянет на меня и тут же узнает, чем мы занимались час назад.

– Не беспокойся. Она, может, и будет подозревать, но ничего не узнает. – Ник подмигнул ей.

– Что-то в тебе изменилось, – произнесла йайа, как только Дарси вошла.

Дарси почувствовала, что ее щеки горят, и бросила на Ника испуганный взгляд.

Он обнял ее за плечи и произнес:

– Греция ей подошла.

– Что-то ей точно подошло, – проницательно уточнила йайа. Потом приглашающе махнула рукой:

– Пойдем. Поедим снаружи. День слишком хорош для того, чтобы сидеть на кухне.

Они последовали за ней на веранду. Дарси устроилась в тени беседки, вдыхая полуденный воздух, наполненный ароматом роз.

– Утром я приготовила кулукария портокалиу, дам тебе рецепт, – подмигнула София Дарси.

– Спасибо.

– Обдумываете свадьбу? – спросила йайа, разливая чай. – Я о свадьбе Селены и Петроса конечно же.

Улыбка пожилой женщины стала лукавой.

– Свадьбы – это всегда чудесно, – неопределенно высказалась Дарси и потянулась за пирогом.

– Какого цвета платье собираешься надеть?

– Я… э-э-э… – Дарси беспомощно взглянула на Ника.

– Она хочет сделать сюрприз.

Йайа чуть нахмурилась, но не удержалась от немного непрошеного совета:

– Тебе лучше выбрать что-то яркое. Не бойся выделяться. Когда я была молодой, я обожала красный. На мне было красное платье в тот вечер, когда дедушка Николаоса увидел меня на танцах. Он сказал, что цвет сразу же привлек его внимание, сначала цвет, потом я. И на каждую нашу годовщину мой Александрос дарил мне красные розы. – Она вздохнула.

– Вы долго были женаты? – спросила Дарси.

– Тридцать семь лет. И двадцать три года назад я его потеряла. Но я чувствую все так, словно это было вчера, словно я все та же девушка, которая предвкушает свою свадьбу. – Она ласково погладила руку Дарси. – А вот теперь мои внуки влюбляются и предвкушают свадьбу.

Влюбленность… Это ли чувство испытывала Дарси? Кажется, это пугающе верное определение. Она украдкой взглянула на Ника, но выражение его лица было трудно понять.

– А ты, йайа! – спросил он. – Что наденешь?

Его губы тронула легкая улыбка. Потому, наверное, решила Дарси, что София всегда носит черное.

Йайа выставила указательный палец и улыбнулась:

– Это будет сюрприз.

И все рассмеялись.

Затем йайа спросила у Дарси:

– Ты была когда-нибудь на греческой свадьбе?