Медовый рай

Из домофона не было слышно ни звука. Я решила, что отозвавшийся на мой звонок мужчина вовсе не Май или не тот Май, которого я так жаждала видеть. Чувство разочарования было настолько жестоко, что я не нашла в себе силы даже сказать в микрофон «извините». Я как раз развернулась, чтобы отправится восвояси, когда замок все же щелкнул, дверь приоткрылась и даже чуть толкнула меня в спину. Ноги тут же стали ватными, и почему-то заболела шея. Первым желанием было бежать со всех ног обратно к метро. Вторым – провалиться на этом месте. Огромным усилием воли я заставила себя пройти в подъезд. Мне казалось, что в горле застряло что-то металлическое, от чего во рту появился кисловатый привкус. Я сделала несколько глотательных движений и с трудом перевела дух. В старом доме не было лифта, что меня обрадовало. Я надеялась, что немного успокоюсь, когда доберусь по лестнице до пятого этажа, но этого, увы, не произошло.

Май ждал меня в дверях. Это был мой Май, тот самый, со светлым ежиком волос и светлыми ангельскими глазами, будто разбавленными белилами. Он настороженно кивнул и пригласил меня в квартиру. Я плохо ориентировалась, поскольку все вокруг мне казалось размытым и нечетким, кроме лица Мая. Он, ни о чем не спрашивая, молча смотрел на меня. Выражение его лица я понять не могла. С трудом разлепив непослушные губы, я сказала:

– Я совсем не за тем, о чем вы подумали…

Май в ответ так и не отозвался, только склонил голову набок, продолжая внимательно вглядываться мне в лицо, и я принялась нервно копаться в сумке, чтобы достать свои ключи. Обычно я кладу связку в кармашек косметички, но в антикварном магазине явно сунула ее в какое-то другое место. Вот будет номер, если я потеряла ключи вместе с бриллиантом!

– Да вы успокойтесь… – сказал Май, а потом, слегка приобняв за плечи, провел в комнату. Там усадил на диван. Я вывалила на сиденье все нехитрое содержимое своей сумки, и ключи тут же нашлись. Понимая, что в таком нервном состоянии я не смогу отцепить камень от связки, я подала ее Маю.

– Вот, посмотрите… Тут на кольце ваш… ваша бусина… – проговорила я.

Увидев бриллиант, Май широко улыбнулся и обрадованно сказал:

– Отлично! Я думал, что потерял где-нибудь на озере, в траве… Спасибо, Галя!

– Зачем же вы брали с собой на рыбалку такую ценность?

– Ценность? Вы поняли, что это ценность?

– Нет, я сама ни за что не догадалась бы… Я не разбираюсь в драгоценностях. Думала, что это страз… Все вышло случайно… – И я рассказала ему о встрече с антикваром, закончив вопросом: – Вы князь?

Май рассмеялся и ответил:

– Ну… по происхождению… конечно… Но князья Лазовитые жили слишком давно… У нас в семье не принято говорить об этом.

– Странно… – Я удивленно пожала плечами. – Сейчас другие времена. Все, наоборот, пытаются упомянуть о своем благородном происхождении.

– Дело в том, что мой прадед отсидел за свое благородное происхождение приличное количество лет, а потом был выслан в Сибирь, где скоро и скончался. Почти вся семья, а он был многодетным, погибла там же. В живых остался один его сын, мой дед, который смог вернуться в Петербург. Он очень не любил вспоминать былое. Он даже умудрился сменить фамилию, что тогда было весьма непросто. Мой отец потом, вопреки всему, ее восстановил, тоже, кстати, не без труда, но никогда ни на что другое, кроме фамилии, не претендовал.

– Сейчас же другие времена! – вынуждена была повторить я.

– Видите ли, Галя… – Май тяжело вздохнул, – официальное объявление о княжеском происхождении мне ничего не даст, кроме ненужных хлопот и… прочего… тоже ненужного… Дом моего прадеда… его в свое время забрали под какое-то советское учреждение… был с деревянными перекрытиями, в войну сгорел вместе с имуществом и был разрушен. Ценностей у князей Лазовитых, по словам бабули, имелось немного: фарфор, кое-какая мебель, несколько картин, столовое серебро, вазы. Где это все теперь? Какой смысл искать? Да и зачем оно мне? – Лицо Мая приобрело неприятно жесткое выражение, но я все же спросила:

– А ювелирные изделия? Вот эти бриллианты? – Я указала на камень, который Май уже снял с моих ключей.

– Драгоценности кое-какие были, да… Тоже немного. Что-то из жемчуга, камеи, несколько серебряных и золотых украшений и вот этот бриллиантовый гарнитур – самая большая ценность…

– Парюра?

Май вскинул на меня удивленные глаза и проговорил:

– Да… Парюра… А говорили, что не разбираетесь в драгоценностях!

– Я и не разбираюсь. Меня антиквар просветил, и теперь я даже знаю, что парюры бывают большие и малые! Какая была у ваших прадедов? Антиквар интересовался…

– Была приличная коллекция. Правда, диадема в свое время сломалась, и ее продали ювелиру, поскольку носить было абсолютно некуда. Кажется, парюра насчитывала до десяти предметов, вплоть до шпилек с бриллиантовыми головками.

– И все это у вас есть? – Я чуть не задохнулась от восторга, который, как мне показалось, Маю совершенно не понравился. Его лицо сделалось суровым, и он ответил: