Медовый траур

– Очень страдал… Его звали Венсан… Крук. Да, Венсан Крук.

Наконец-то!

– Вот это да, – пристально глядя в окно, воскликнула она, – в дома заходят люди в военной форме! Можете вы объяснить, что происходит?

– Пожалуйста, не обращайте внимания! Продолжайте рассказывать! Я хочу дослушать вашу историю!

– Не раньше, чем я услышу от вас объяснение. Похоже, они и ко мне собираются зайти?

– Черт!

Я, кипя яростью, выбежал наружу. Ко мне устремились двое, и вид у них был весьма суровый.

– Лаллен, начальник уголовной полиции Гренобля, – представился тот, что повыше, в синем костюме и полосатом галстуке, и указал на второго, в камуфляже: – А это военный врач Брак.

– Какого черта здесь делает армия? – заорал я, не протягивая руки.

– Мы предпочитаем максимально контролировать информацию, – не допускающим возражений тоном ответил Брак. – Приказ министерства: доставить всех жителей этой деревни в отделение паразитологии гренобльского военного госпиталя!

Далеко, очень далеко небо расколола гроза. Меня обдало волной холодного воздуха.

– Понятно, – сухо произнес я. – Прошу меня извинить, но я вернусь в дом и закончу допрос!

– Минутку! – перебил меня полицейский. – Мне надо, чтобы вы подробно доложили мне о ходе вашего расследования, Шарко, и как можно быстрее!

Нервы у меня начинали сдавать. Я отвел эту парочку немного в сторону:

– Сейчас не время приставать ко мне с этим, ясно? Занимайтесь своим делом, увозите людей, а я закончу свою работу! Когда люди рядом умирают, есть занятия более срочные, чем препираться!

Одетта Фаньен смотрела на нас в окно, прижав кулачки к груди, а другие жители деревни с помощью людей в белых халатах и в военной форме садились в выстроившиеся длинной белой вереницей машины «скорой помощи». Мужчины, женщины и даже дети. Слышались приглушенные рыдания, жалобно скулили те, кому было совсем плохо, – над захваченной болезнью деревней повис зловещий гул, в котором смешивались стоны, исступленные мольбы и полные недоумения вопли.

Врач шагнул было в сторону дома Одетты Фаньен, но я его не пустил:

– Сюда пока нельзя! Я еще не закончил!

Он огрызнулся и направился к соседнему дому, а Лаллен, скинув пиджак и распустив галстук, сердито проворчал:

– Ну и влипли мы!

– Знаете что, Лаллен? Если вы дадите мне спокойно закончить допрос, прежде чем увезете мадам Фаньен, я потом расскажу вам все, что захотите.

– Договорились, Шарко. Только побыстрее! Мы не можем весь день здесь торчать.

Оставшись в одиночестве, я позвонил Леклерку и назвал ему фамилию Крука, затем вернулся в крохотный домик, съежившийся среди гор. Туда, где ожидало меня окончание истории…

И рождение чудовища…

Глава тридцатая

Старушка не отрывалась от окна. Все те, рядом с кем она провела всю свою жизнь, – соседи, друзья, собеседники – покидали ее, их отнимала месть одного-единственного человека.

– Что происходит на улице? Зачем кареты «скорой помощи»? Почему столько военных и докторов? Вы что-то сказали о болезни? О комарах?

– Да. О комарах – переносчиках паразита, который может вызывать у людей лихорадку, но у врачей есть сильнодействующее средство против этого. То, что там происходит, выглядит пугающе, но лучше принять меры предосторожности и отвезти вас в больницу для обследования.

– Куда? В больницу? А… а вы тогда при чем? Полиция?

Теперь она не успокоится, пока все не выспросит. Эти армейские кретины и в самом деле явились очень не вовремя.

– Я? Я разыскиваю Венсана. Мы думаем, что он недавно побывал в Белой Трубе и оставил здесь насекомых, чтобы отомстить за себя… Послушайте, мадам Фаньен, я понимаю, как вам сейчас трудно, но именно для того, чтобы остановить Венсана, я и прошу вас рассказать мне его историю.

Старушку захлестнули переживания, она страдала и гневалась одновременно, ее лицо сморщилось, она съежилась, готовая разрыдаться, и уже держала наготове платок:

– За что это нам? Мы такого не заслужили… Не заслужили…

Я подошел, взял ее за руки:

– Ни один человек, что бы ни сделал, такого не заслуживает… Одетта, прошу вас… Помогите нам его найти.

Утерев скатившуюся по щеке слезу, она вскинула голову, показывая, что готова сотрудничать.

– Мы остановились на том, – тихонько напомнил я, – что мать Венсана слышала голоса, которые приказывали ей подвергать людей испытанию, сталкивая их с одним из семи смертных грехов. Верно?

– Да…

– Какой же грех, по ее мнению, был поручен ей?

– Зависть… Посредством зависти она подвергала испытанию верность. Зависть должна была повлечь за собой прелюбодеяние, которое Библия сурово осуждает, должна была исполинской невидимой змеей проползти по нашим мирным холмам, разрушая семьи.

Слова Одетты кровоточили, ее лицо потемнело, уподобившись тучам, которые бешено неслись вниз по склонам. Послышался новый, более тяжелый раскат грома. Гроза приближалась…

– Эта женщина шла на любые хитрости, она придумывала тысячи уловок, чтобы завлечь в ловушку наших мужей. И она своего добивалась, о да, она своего добивалась!

– Каким образом? Что за уловки?