Медсанбат

Вдруг открылась дверь избы. На крыльце появился немец без фуражки, в расстегнутом кителе. Шевченко от неожиданности даже вздрогнул. Немец перебросился несколькими словами с часовым, который сделал несколько шагов к танку. «Влипли! — с тревогой подумал Шевченко. — Но расчетам сержант как раз должен добраться семей. И надо же такое!»

— Вот сволочь, прямо с крыльца дует! — прошептал Копейкин. — Культурная нация!

Проник ли сержант в сени? Где он?

Часовой поднялся на крыльцо, отстукивая сапогами, подбитыми подковами, ежится, нос в воротник прячет, а на дворе не так уж и холодно. По привычке, что ли.

Это были самые тревожные минуты. Тревожные и неприятные. А в это время сержант Иванов вытащил саперную лопатку и решал, куда будет наносить удар. И есть ли у немца каска. Можно и промазать. Нанести удар по шейным позвонкам? Тогда надо, чтобы часовой стоял боком. Вот уже немец рядом. От него противно несет потом, дустом и одеколоном. Сержант Иванов сделал два шага вперед и рубанул немца ребром саперной лопатки по голове: он все-таки разглядел, что часовой без каски. Тот и ойкнуть не успел, повалился. Сержант даже успел подхватить падающего немца. Ничего не звякнуло.

— Готов! — тихо сказал сержант.

— В танк! — приказал Шевченко Фролову, а сам первый пошел во двор. — А вы, Титов, оставайтесь здесь и наблюдайте. Немца с собой захватите.

А вдруг танк не заведется? Хотя сегодня и не морозная ночь, температура близка к нулю.

Шевченко стал искать щель в замаскированных окнах. Но тщетно.

— Иванов, иди к окну, — приказал Шевченко. — Как только я открою дверь, дави на стекло. Понял? Смотри, чтобы никто не выскочил из окна. Открывать огонь не в нашу пользу. Копейкин, за мной!

Шевченко оттянул затвор автомата и поставил на предохранитель. То же сделал и Иванов. Подождав, когда Иванов займет место у окна, Шевченко быстрым шагом направился к двери, но в темных сенях задел за какое-то ведро, выругался: «Доннер веттер!», толкнул дверь. Отжав рукоятку затвора с предохранителя, громко, спокойно, сам удивляясь своей выдержке, скомандовал:

— Хальт! Хенде хох!

Тут же раздался звон стекла, и в окно просунулся черный рубчатый ствол автомата. Немцы ошалело вскочили и подняли руки.

— Копейкин, обыскать! — приказал Шевченко. — Нет, сначала загляни в другую комнату.

— Наши пришли! — обрадовалась хозяйка.

В той комнате, которую называют светелкой, никого нет.

— Зер гут! — сказал Копейкин. — Классно сдались.

— Ты обыщи как следует. За голенищами сапог тоже.

Но вот в комнату ввалился Фролов, зашептал над ухом:

— У нас все в порядке, танк завелся.

Оружие, отобранное у немцев, положили на лавку.

— Немцев в подвал! — Шевченко показал на ляду возле печи.

Копейкин отбросил ляду — в нос шибанула погребная плесенная сырость. Подвал, наверно, не глубок, потому что не было лесенки.

— А ну туда, фрицы! — приказал Копейкин, — Быстро, быстро! Шнель, шнель!

Немцы бросились, опережая друг друга, словно только там видели свое спасение.

— Товарищ старший лейтенант, а мне можно «вальтер» взять? — обратился Копейкин. — Говорят, хорошее оружие. И харчи я приберу.

— Бери, Копейкин, бери!

— Чем бы дверцу в подполье прижать? — обратился сержант.

— Давай опрокинем стол и что-то потяжелее сверху положим, пусть посидят там.

— Вы их гвоздями, гвоздями забейте, — сказала хозяйка, подавая молоток и несколько ржавых гвоздей. — Вы бы, товарищи командиры, факельщиков взяли. Настоящие бандиты, а еще из наших. Через дом они на постое.

— Дойдет и до них очередь, мамаша, — сказал Шевченко. — Им мы виселицу подготовим, — и обратился к Копейкину:— Иди на улицу, послушай, как там.

Через минуту Копейкин снова вошел, таща за собой жернова.

— Тихо, товарищ старший лейтенант! — И стал накладывать на стол жернова.

—Это хорошо, что тихо, Копейкин!

У Павла стало легко на душе, словно они уже прорвались из окружения. Хорошо быть с таким комиссаром — непоколебимым, твердым, и Шевченко чувствовал себя как за каменной стеной.

«Может, снова завести танк и ехать, немцам и неведомо будет, что на их танках русские. Заманчиво бы взорвать штаб и уничтожить оставшиеся танки. Только не пришлось бы здесь застрять».

— Копейкин, сбегай еще к комиссару, как у него там?

А в селе тишина... Копейкина долго нет. Вот тебе и танкист Криничко. Если он не заведет танк, то Роман Судаков тем более. С автомашинами дело проще. Взял буксир и раскочегарил, а танк? Да и шума на все село наделаешь.

Ночь чуткая. Настроение у лейтенанта портилось.

— Заводи танк, Курт!

«А если мы еще одного пленного танкиста возьмем на подмогу, — подумал Павел. — Под оружием поведет. Курт сразу согласился».

— Иванов, возьми из избы танкиста — и к комиссару.

Что-то они там долго возятся. Только быстро.

— А может, потом туда пару гранат бросить на память?

«Не расстреляют ли хозяйку? Уж больно она обрадовалась нашему приходу. Одного немца возьмем, а с теми покончим».

— Вер ист танкист? — обратился Иванов к немцам, открыв ляду. Никаких движений, сидят словно мертвые. — Ну, кому я сказал! Танкисты есть? Иначе вам капут.

Сразу два немца закивали головами.