Мэдук

Когда Казмир повернул на Королевский Плац перед входом в Хайдион, его ждал последний неприятный сюрприз: тройский гарни- зон под командованием сэра Ейна. Несколько дней тому назад они преодолели сопротивление немногочисленных защитников столицы и захватили замок.

Казмира бесцеремонно заковали в кандалы и отвели в Пеньядор, где его посадили в самую глубокую и сырую темницу из тридцати трех имевшихся в наличии и оставили там размышлять о превратно- стях судьбы и непредсказуемых последствиях честолюбия.

4

На Старейших островах все затихло в оцепенении истощения, скорби и утоленной ненависти. Казмир томился в подземелье, откуда Эйлас не спешил его извлекать. Однажды, морозным зимним утром, Казмира должны были отвести на эшафот за Пеньядором, чтобы его голова была отделена от тела топором Зерлинга, собственного палача Казмира, который именно с этой целью занимал соседнюю темницу в той же тюрьме. Другие узники, в зависимости от характера предъяв- ленных им обвинений, были освобождены или возвращены в Пенья- дор, где им предстояло ждать повторного, более справедливого суда.

Королеву Соллас усадили на корабль и отправили в изгнание в Бен- вик, в Арморику. Она увезла с собой древнюю голубую чашу с двумя ручками и выщербленным ободком, вызывавшую у нее чрезвычайное благоговение. Чаша оставалась в ее распоряжении несколько лет, по- еле чего ее похитили — каковое обстоятельство причинило ей такое горе, что она отказывалась есть и пить и вскоре умерла.

Как только тройсы захватили столицу Лионесса, отец Умфред скрылся, используя в качестве убежища погреба под новым собором. После отъезда королевы Соллас он отчаялся и решил последовать за ней. Пасмурным ветреным утром жрец взошел на борт рыбацкого су- денышка и заплатил его хозяину три золотых за перевоз в Аквитанию.

Ейн, по поручению Эйласа, приказал агентам круглосуточно еле- дить за любыми признаками появления жреца, и ему сразу сообщили о поспешном отплытии Умфреда. Ейн известил Эйласа; оба они взошли на борт быстроходной галеры и отправились в погоню. В десяти милях от берега они догнали рыбацкую лодку; двух коренастых моряков по- слали арестовать Умфреда. Священник наблюдал за их приближением печально потухшими глазами, но сумел изобразить приветствие, нерв- но пошевелив пальцами в воздухе и улыбнувшись. «Какая приятная неожиданность!» — воскликнул он.

Моряки втащили Умфреда на борт галеры. «Помилуйте, зачем устраивать такие неприятности? — возражал Умфред. — Вы задержи- ваете меня в пути. Кроме того, вы и сами можете простудиться — се- годня очень прохладный ветер».

Эйлас и Ейн смотрели в сторону, пока Умфред многословно объ- яснял причину своего присутствия на рыбацком судне: «Мои труды на Старейших островах завершены! Мне посчастливилось стать вдохно- вителем многих замечательных свершений, но отныне истинная вера призывает меня к новым деяниям!»

Ейн привязал веревку к каменному якорю. Умфред заговорил бы- стрее, с проникновенным воодушевлением: «Мною руководили боже- ственные откровения! Мне являлись чудесные знамения на небесах, смысл коих непостижим никому, кроме избранных! Со мной говорили ангельские голоса!»

Ейн изготовил из веревки петлю и проверил, свободно ли она за- тягивается.

Умфред продолжал: «Я известен многими благодеяниями! Часто вспоминаю, как тепло я относился к принцессе Сульдрун, как я ей по- могал в трудные минуты!»

Ейн надел петлю на шею Умфреда.

Умфред спешил, язык его заплетался: «Мои труды не остались незамеченными! Знамения свыше указывали мне стезю, дабы я одер- живал новые победы на ниве благовещения!»

Два моряка подняли тяжелый каменный якорь и понесли его к по- ручню. Умфред отчаянно возвысил голос: «Отныне я — паломник! Я буду жить, как вольная птица, в нищете и воздержании!»

Ейн задумчиво отрезал поясную сумку жреца и, заглянув в нее, обнаружил множество золотых монет и драгоценных камней: «Не мо- гу точно сказать, куда именно ты направляешься, но там такое богат- ство тебе не понадобится».

Эйлас взглянул на бегущие над головой тучи: «Жрец, сегодня хо- лодно плавать, но погоду мы не выбираем». Он отошел на шаг. Ейн столкнул якорь за борт. Веревка туго натянулась, заставив Умфреда бежать, спотыкаясь, по палубе. Священник вцепился в поручень, но пальцы его соскользнули — веревка стащила его за борт. Он с гром- ким плеском упал в воду и пропал.

Эйлас и Ейн вернулись в столицу Лионесса и больше не говорили об Умфреде.

5

Эйлас созвал в Хайдион высшую знать Старейших островов. Под- нявшись на возвышение в монументальном древнем Судейском зале, он обратился к собравшимся с прокламацией.

«Мне тяжело много говорить, — начал он, — я переполнен проти- воречивыми чувствами. Поэтому постараюсь выражаться кратко и просто, хотя мои слова и их последствия имеют большое значение.