Медуза

– Да, – голос Персея был тихим. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь вернуться.

«Еще одна наша общая черта, – подумала я, взглянув на чаек, высоко круживших над нами. – Держись, Медуза, – сказала я себе. – Возможно, у вас похожие судьбы, но Персею лучше не знать причину, по которой ты находишься здесь». Как это объяснить? С чего начать?

Его голос звучал так безутешно, что мне пришлось думать, как подбодрить Персея.

– Расскажи мне о своем детстве, – сказала я.

Он рассмеялся, и я почувствовала слабость даже в костях.

– Оно было более странным, чем твое, – ответил он.

– С чего ты взял?

– Слушай, у тебя пара бессмертных сестер, но…

– Тогда, – начала я, чувствуя головокружение, – докажи это.

– Хорошо. Мой отец – Зевс, – признался он.

– Нет!

– Да.

– Зевс-Зевс? Король всех богов?

– Тот самый.

– Вот это да.

Это объясняло исходившую от Персея светящуюся ауру, когда он стоял на палубе. Я была рождена с серебряной ложкой во рту, но мечтала о золотой. И это отличало нас друг от друга. Я выросла в счастливой безвестности под луной, а Персея освещали ярчайшие солнечные лучи.

Я засмеялась – впервые за четыре года. Ощущение, будто живот переполнен пузырьками, а в самой крови – колющая надежда. Я могла бы заплакать от радости. Я все еще в состоянии смеяться! Мало что с тех пор ощущалось настолько приятным.

– Ты мне не веришь? – спросил Персей.

– О, верю, конечно, – ответила я.

– Мою мать зовут Даная, – продолжал он, – ты бы ей понравилась.

– Откуда ты знаешь? – спросила я, радуясь, что Персей не заметил, как я покраснела.

Дафна, моя самая красивая змея с черными и золотистыми отметинами, ударила меня по лбу, словно заставляя принять комплимент.

– Просто предчувствие, – сказал Персей. – Еще до моего рождения отец запер ее в башне.

– Зачем?

– Потому что было пророчество, что его убьет сын, рожденный от его дочери.

– И это правда?

– Я не убийца, Мерина, – резко ответил Персей.

– Конечно, нет, – произнесла я и поморщилась: как я могла обидеть его? – Мне жаль.

– Все в порядке. Насколько я понял, только ты решаешь, верить или нет тому, что другие говорят о твоем будущем. Они всегда преследуют свои мотивы. Но мой дедушка впитывал каждое их слово. Он стал одержим этим пророчеством. И это было несправедливо. Моя мать так и не простила его. Она обычная женщина, которая не сделала ничего плохого, она просто жила.

– Просто жила, – повторила я шепотом. Я закрыла глаза, а Аргентус свернулся калачиком у моих ног. Сладкий голос Персея, мой собственный смех, чайки, мяукавшие друг с другом в ожидании добычи – нашей рыбы, – убаюкивали меня. Мне хотелось узнать, почему Персей оказался на этой лодке. Какое задание он должен выполнить? Что заставило его уйти и привело сюда?

– Мой дед всегда боялся утратить свою значимость и того, что кто-то помоложе заберет его силу, – продолжил Персей. – Это пророчество заставило его плясать под дудку собственного страха: нерожденный ребенок способен свалить его, как старое дерево, а затем использовать его кости в качестве дров. Он решил запереть мою маму в бронзовой башне, запретил ей выходить замуж и иметь детей и поклялся, что никогда не освободит ее.

– Кажется, старость не убивает тягу к драматичности, – подметила я.

– Ха, естественно, нет. Кажется, она только все усугубляет.

Я представила Данаю в башне с крошечным окошком, через которое проникал свет. Она высоко держала нос, чтобы вдыхать свежий воздух внешнего мира. Вслушивалась в повседневные шумы, которые теперь казались ей элегическими. Пара бродячих псов, рыскавших в куче овощных обрезков в надежде найти кусок мяса, безудержный детский плач, смех прохожих, стоявших на углу. Я ощущала одиночество Данаи, потому что оно напоминало мне мое.

– А потом, – сказал Персей, довольный собой, – Зевс заметил ее.

«Как Посейдон заметил меня». Я вздрогнула, отгоняя от себя подобные мысли.

– Он освещал ее комнату, как один из солнечных лучей, – говорил Персей. – Узнав о ее затруднительном положении, сказал моей матери, что ее жизнь в этой башне будет похожа на жизнь в раю; что ребенок, который у них родится, станет самым счастливым мальчиком по эту сторону Ночи. Этим ребенком оказался я.

– И это правда?

– Что именно?

– Ты самый счастливый мальчик по эту сторону Ночи?

– Скажем так, последние несколько часов я чувствую себя более удачливым, – ответил Персей с улыбкой в голосе.

Эхо, моя коралловая змейка, проснулась и метнулась в сторону Персея. Я притянула ее обратно.

– Значит, твоя мать… согласилась на предложение Зевса? – спросила я. – Не все готовы пойти на подобное.

– Она устала от мужчин и их обещаний, – объяснил Персей. – Она долго размышляла над его предложением, но все же согласилась, да.

Я представила Данаю, смотревшую в узкое окошко своей башни.

– По крайней мере, Зевс предложил, – сказала я. – Это… необычно для него.

– Знаешь ли, – продолжил Персей с некоторой неуверенностью в ответ на мой слабенький энтузиазм, – все лучше, чем доживать свои дни в башне.

Я молчала.

– Меня там не было, Мерина, – язвительно произнес Персей, – это произошло не со мной.

– С тобой подобного не случится, – сказала я.