Медведь ее сердца (ЛП)

— Как будто меня били по голове кирпичом, а теперь в моей голове играет рок-группа, — ответила она. — Есть Тайленол?

Мартин слегка улыбнулся.

— Думаю, в аптечке найдется. Ты сможешь сесть?

Она, казалось, на мгновение поколебалась.

— Не уверена, но давай попробуем.

Он осторожно опустил ее в сидячее положение, она сжала голову одной рукой, а другую прижала к животу.

— Черт, у меня все кружится перед глазами. Она опустила голову между колен.

Мартин быстро взял лекарство из аптечки и бутылку воды и уложил Элизабет головой к себе на колени.

— Думаю, лежа тебе будет легче.

— Да, — слабо прошептала она. Он отсыпал две таблетки в ладонь и поднес к ее рту.

— Приподнимись и глотни это. — Он положил лекарство на ее язык и налил ей глоток воды, которую она жадно выпила. — Еще воды?

— Пожалуйста.

Он поил ее маленькими глотками, пока она не выпила половину бутылки.

— Спасибо, — выдохнула она

— Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Ты сможешь сейчас на них ответить? Одна из твоих коллег сказала, что тебя зовут Элизабет Монтроуз. Так ли это?

— Да.

— Чем ты занималась в лаборатории?

Элизабет заколебалась, и Мартин впервые почувствовал страх.

— Я был руководителем исследований для проекта «Асклепий».

Сердце Мартина упало. Она действительно была врагом. Не какой-то лаборант низкого уровня, просто выполняющий приказы, а руководитель всего проекта. Черт.

— Так ты врач?

— Не доктор медицины, доктор наук в области микробиологии. Могу я спросить, кто ты? Я полагаю, ты из клана Дженны.

Мартин поднял брови — откуда она это знает?

— Да, так и есть. Мартин Крюгер, к вашим услугам.

— Как вы так быстро нашли нас?

Лицо Мартина стало непроницаемым.

— Не могу вам об этом сказать.

— Ладно.

Веки Элизабет затрепетали, она изо всех сил старалась не заснуть.

— Почему вы похищали детей-оборотней?

— Не моя идея… пыталась остановить это… нуждалась в лечении… — бессвязно пробормотала она и устало закрыла глаза. На этот раз она не потеряла сознание, а просто уснула.

Мартин снова и снова прокручивал ее слова в голове. Не имело значения, была ли это ее идея или она пыталась остановить это. Она не остановила это, она участвовала. Она могла бы покинуть программу. Она могла бы сказать кому-то об этом, обратиться к прессе. Она была так же виновата, как и все остальные.

ГЛАВА 5

Мартин до дыр протаптывал пол перед камерами в подвале дома Главы клана последние три часа, и снова, и снова останавливался перед камерой доктора Элизабет Монтроуз. Была полночь, и женщина спала.

С ее ростом в пять футов и три дюйма она казалось совсем крошечной против его шести футов и шести дюймов роста. Она была человеком. Она была больна. Лейкемия, если его нюх не обманывал. Она была врагом. Она была его парой. Срань господня!

Он собирался поймать зубами пулю, рассказав своему Главе клана об этом. Охренительно интересным будет разговор! Мартин поднялся по лестнице, зная, что его ждет бессонная ночь, и нажал единичку на быстром наборе номера.

— Берн. Слушаю.

— Это Мартин. Мы разместили пленных в подвале общего дома Клана. Пять техников и доктор.

Мартин зарычал.

— Что случилось? — Обеспокоенно спросил Берн.

— Кое-что, что мне нужно обсудить с тобой лично, — ответил Мартин.

— Хочешь обсудить это сейчас?

— Нет, лучше бы завтра, — вздохнул Мартин.

— Мне это не понравится, правда?

— Почти 100 %, что нет. Даже так — я чертовски уверен, что нет, — вздохнул Мартин.

— Ну, окей, тогда лучше действительно оставить неприятное на завтра. Лимит плохих новостей у меня сегодня явно исчерпан.

— Я так и понял. Увидимся утром на совещании, — подытожил Мартин.

— Только не слишком рано, — запротестовал Берн. — Да, денек выдался адским. Давай спать, встретимся в девять утра.

— Окей, Глава. Доброй ночи!

— Доброй ночи, Мартин.

Сон в этом разрезе выглядел дурной шуткой. Мартин знал, что не сможет закрыть глаза этой ночью. Он пошел домой, взял пиво из холодильника и плюхнулся на диван. Он чувствовал, что оказался в центре торнадо. Его разум, его тело и его медведь — все кружилось каруселью.

Его медведь был первобытным, диким, животным. Он знал только одно. Они встретили свою пару. У медведя не было никаких сомнений или оговорок. Ему было все равно, добра она или зла. Он хотел только спариваться, защищать и любить. Жаль, что человек не мог чувствовать то же самое.

Тело Мартина как раз — таки и не было против спариться с Элизабет. Его член ныл с тех пор, как он впервые почувствовал ее запах в туннелях. Это чертовски бесило. Срань господня, похитительница детей!

Как он мог чувствовать желание к такой женщине? Он должен хотеть задушить ее голыми руками, а не бросить на пол и любить до тех пор, пока она не задохнется, выкрикивая его имя. Он был психом, обезумевшим от желания спариться, это все, что его интересовало.

Он выпил остаток пива и поставил бутылку на стол. Гнев жег его изнутри, как горячие угли. Похоть подливала бензина в этот костер. Затем на него обрушилось горе, и огонь превратился в дым и пепел.