Медведь ее сердца (ЛП)

Мартин поднялся по лестнице обратно в кабинет Берна в три прыжка. Элизабет, казалось, начала задыхаться, наряду с ознобом и лихорадкой. Мартин пересматривал свой план, он не думал, что вызова врача будет достаточно, им придется отвезти ее в больницу.

Мартин аккуратно перехватил тело на руках и открыл дверь в кабинет Берна, ворвавшись внутрь, как будто его хвост горел.

— Берн, она больна, очень больна. Нам нужно отвести ее в клинику. Можешь позвонить доктору Фицпатрику, чтобы он нас встретил?

Берн уже был на ногах.

— Дженна позвонит, пока я еду. Давай, бегом.

Все четверо погрузились в джип Берна, Дженна набрала доктора прежде, чем они успели покинуть подъездную дорожку. Мартин достал из кармана носовой платок и попытался промокнуть пот со лба своей пары.

Берн включил обогрев на полную мощность, и дрожь Элизабет немного утихла. Она бросила из-под ресниц взгляд на Мартина и прижалась ближе.

— Ты такой большой и теплый, — прошептала она. Он прижал ее к себе как можно ближе, желая успокоить, насколько он мог это сделать.

Она подняла руку и провела ладонью по его щеке.

— И очень красивый. Поцелуешь меня?

Мартин наклонился вперед и осторожно коснулся ее губ, его сердце рвалось из груди. Она мягко улыбнулась.

— Какой хороший сон!

Она снова закрыла глаза и прижалась щекой к его груди.

* * *

Запах дезинфицирующего средства пробился даже сквозь кислород искусственной вентиляции легких. По этому запаху, жесткой подушке под ее головой и царапающей кожу простыне, прикрывшей ее, Элизабет сразу поняла, где она. Больница. Опять. Опять в аду.

Она услышала шелест рядом с кроватью, она знала, что следует приложить усилия, чтобы открыть глаза и оценить, насколько плохой была ситуация в этот раз, но Лиз так устала, а еще ей приснился такой хороший сон.

Ну ладно, лучше посмотреть правде в глаза. Ее веки затрепетали, и она моргнула несколько раз, пытаясь сфокусировать свое зрение. Кто-то сидел рядом с ее кроватью. Это был ее папа? О Боже, пожалуйста, не допусти, чтобы это был папа! Она была не в настроении для одного из его разговоров в стиле «держись, солдат».

Снова моргнув, она увидела, что фигура определенно была не ее отцом, а огромным красивым медведем, который смотрел на нее, когда ходил перед ее камерой прошлой ночью. Тот, сон о котором ей приснился. Если бы она и так не была красной от температуры, она, вероятно, покраснела бы.

— Привет, — прохрипела она, ее голос звучал хрипло и сухо. Мужчина, который сидел, уставившись в пол, резко поднял голову и посмотрел ей в глаза. Он пододвинул кресло ближе к ней и взял ее за руку. Это было немного странно.

— И тебе привет. Хочешь воды? Ты очень хрипишь, — сказал Мартин, протягивая руку к пластиковому стаканчику на ее тумбочке. Элизабет кивнула, и он приложил соломинку к ее губам. Сделав несколько маленьких глотков, она выпустила соломинку.

— Спасибо.

Он поставил чашку обратно на стол.

— Ты сильно напугала меня, сердце мое. У тебя была температура 39 и лихорадка.

Сердце мое? Она не ослышалась? Элизабет не слишком хорошо понимала по-немецки, но уж столько-то она знала. Почему он так ее называл?

— Всего 39? Я не паникую, пока она не достигает сорока. — Она попыталась рассмеяться, хотя это звучало немного принужденно. — Где я и кто ты?

— Ты сейчас в больнице, а я — Мартин Крюгер, бета Клана медведей из Хани-Корнер.

— Остряк. Я знаю, что я в больнице. Я имею в виду, где именно эта больница.

— Боюсь, сейчас не могу об этом сказать, — ответил Мартин.

Элизабет нахмурилась.

— Итак, мой статус пленницы не поменялся, просто сменилась камера.

— Мне очень жаль, но так оно и есть. Пока у нас не появится возможность определить твою принадлежность и роль в проекте Асклепий.

— Я не была связана с похищением людей. Хотела бы я это остановить, но не в моей власти, увы.

— Так нам и сказали…

— Да ну? Кто сказал? — Прервала его она.

— Сара Барр, одна из тех детей, которых похитили из нашего Клана, — ответил Мартин.

— Аааа, малышка Сара. Она зарычала на меня и сказала, что у меня большие проблемы! Ее дядя собирался прийти и спасти ее, и я очень пожалею об этом. Думаю, она была права.

— Да, Сара — не по годам развитой ребенок. Однако, несмотря на ее страстные заверения в том, что ты «милая леди», у меня осталось к тебе много вопросов.

— Безусловно, осталось. Давай уже спрашивай. Я отвечу на то, что могу ответить.

— Если ты была против похищения, почему не вышла из проекта? Почему ты не ушла? Ты могла обратиться к властям, к прессе, в конце-концов, к оборотням, так ведь?

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Это очень сложно, и я не уверена, что ты поверишь мне…

— Оборотни могут чувствовать запах лжи, Элизабет.

Она выгнула бровь.