Медведь и соловей (ЛП)

«Он очаровал мою семью, но его конь боялся его руки. Остерегайся мертвых. Зима будет тяжелой. Нельзя покидать лес», — мысли носились, как вода, Васю подхватил поток. Но она устала, так что тоже уснула.

* * *

Шли дни за играми и трапезами. Кирилл Артамонович наполнял миску Васи за ужином, дразнил ее на кухне. Его тело источало звериный жар. Вася злилась из-за того, что краснела от его взгляда. Она не спала ночами, думая, как этот жар будет ощущаться ладонями. Но смех не отражался в его глазах. И порой страх сдавливал ее горло.

Дни шли, и Вася не понимала себя. Женщины ругались, что ей нужно выйти замуж, как всем. Он не был старым, был богатым. Почему она боялась? Но она боялась, избегала суженого, когда могла, расхаживала, как птица в уменьшающейся клетке.

— Почему, отец? — сказал Алеша Петру не в первый раз в начале богатого ужина. Длинная тусклая комната пропахла мехами и медовухой, жареным мясом, картофелем и потными людьми. Каша ходила по кругу в большой миске, медовуху наливали и выпивали. Соседи набились в комнату. Дом был переполнен, гости ходили и в избы крестьян.

— Три дня до свадьбы, мы должны чтить гостя, — сказал Петр.

— Почему ее выдают сейчас? — парировал его сын. — Она не может подождать год? Почему после тяжелой зимы, трудного лета мы тратим еду и напитки на это? — он указал на комнату, где гости жадно поглощали фрукты, собранные летом.

— Потому что так надо, — рявкнул Петр. — Если хочешь быть полезным, скажи своей безумной сестре не кастрировать мужа в брачную ночь.

— Этот Кирилл — бык, — сказал Алеша. — У него пятеро детей от крестьянок, и он не против поиграть с женами фермеров, пока гостит у вас. Если сестра захочет так поступить с мужем, отец, то на то есть причина, и я не буду ее отговаривать.

Словно по зову, они посмотрели на пару, которую обсуждали. Кирилл говорил с Васей, широко размахивая руками. Вася смотрела на него, и от ее выражения лица Петр и Алеша нервничали. Кирилл не замечал.

— Я был там один, — говорил он Васе, пополняя их чашки, чуть расплескивая. Его губы оставили жирный след на крае. — Спина прижалась к камню, кабан бежал ко мне. Мои люди разбежались, кроме мертвого с красной дырой в нем.

Он не впервые описывал подвиги Кирилла Артамоновича. Вася думала о другом. Где священник? Отец Константин не пришел на ужин, и это было не в его характере.

— Кабан бежал ко мне, — сказал Кирилл. — Копыта сотрясали землю. Я уже прощался с жизнью…

«И умер с кровью на губах, — с отвращением подумала Вася. — И мне бы повезло».

Она коснулась его руки и посмотрела на него, надеясь, что выглядит жалобно.

— Не нужно… я больше не выдержу.

Кирилл растерянно посмотрел на нее. Вася содрогнулась.

— Я не могу слушать дальше. Боюсь, я упаду в обморок, Кирилл Артамонович.

Кирилл не понимал.

— Дуня крепче меня, — сказала Вася. — Думаю, стоит рассказать конец ей, — Дуня все слышала (да и Вася не была пугливой), и старушка закатила глаза к небу, а потом послала Васе предупреждающий взгляд. Но Вася решила, и ее не отговорил бы даже взгляд отца. — А теперь, — Вася встала с наигранной грацией и схватила буханку со стола, — если простите, мне нужно исполнить религиозный долг.

Кирилл хотел возразить, но Вася спешно присела в реверансе, сунула буханку в рукав и убежала. Вне зала дом был прохладным и тихим. Она долго стояла во дворе и дышала.

А потом поскреблась в дверь священника.

— Входите, — сказал Константин после холодной паузы. Казалось, комната дрожала от света свечи. Он рисовал в таком свете. Крыса грызла корочку, что лежала рядом с ним нетронутой. Священник не обернулся, когда Вася открыла дверь.

— Отец, здравствуйте, — сказала она. — Я принесла вам хлеба.

Константин напрягся.

— Василиса Петровна, — он опустил кисть и начертил крест. — Благословит тебя Господь.

— Вы заболели, раз не празднуете с нами? — спросила Вася.

— У меня пост.

— Лучше поесть. Всю зиму не будет такой еды.

Константин промолчал. Вася заменила обглоданную корочку свежей буханкой. Тишина затянулась, но она не уходила.

— Зачем вы дали мне крестик? — резко спросила Вася. — После встречи у озера?

Он стиснул зубы, но не сразу ответил. Он сам не понимал. Она его тронула. Он надеялся, что символ достигнет ее, когда он не сможет. Он хотел коснуться ее руки, заглянуть ей в глаза, разговорить ее, увидеть, может, как она смущается, как другие девушки. Забыть его жуткий восторг.

Ведь он не мог смотреть на свой крестик, не видя ее руки вокруг него.

— Святой крест направит тебя на путь истинный, — сказал Константин.

— Да?

Священник молчал. Ночью ему снилась женщина из озера. Он не видел ее лица. Но во снах ее волосы были черными, струились по ее обнаженному телу. Константин, проснувшись, долго молился, прогоняя картинку из головы. Но не мог, он видел Васю и сразу вспоминал женщину из сна с такими же глазами. Он стыдился. Она искушала его. Но через три дня она уедет.

— Зачем вы здесь, Василиса Петровна? — его голос звучал громко и хрипло, он злился на себя.