Медведь и соловей (ЛП)

— Могу, — прошипела она, задыхаясь. — Это должна быть я. Пусти! — рука пропала, и он развернулась. Морозко уже отошел. Она посмотрела на его бледное бесстрастное лицо, жестокое и лишь немного доброе.

— Слишком поздно, — сказал он, и ветер подхватил его слова. Слишком поздно, поздно.

Демон холода забрался на спину белой кобылицы, сев за другой фигурой, которую Вася увидела лишь краем глаза.

— Нет, — она побежала за ними. — Стойте… Отец, — но белая кобылица уже была среди деревьев, а потом пропала в темноте.

* * *

Неподвижность была внезапной и абсолютной. Одноглазый мужчина уполз в кусты, черти пропали в зимнем лесу. Русалка опустила мокрую ладонь на плечо Васи, проходя.

— Спасибо, Василиса Петровна, — сказала она.

Вася молчала.

Соловей нежно ткнул ее носом.

Вася не реагировала. Она смотрела в пустоту, держала руку отца, пока она медленно остывала.

— Смотри, — шепнул хрипло Алеша с мокрыми глазами. — Подснежники увядают.

Так и было. Теплый и гадко пахнущий ветер стал холоднее, резче, и цветы падали на холодную землю. Еще не наступила середина зимы, их время придет через месяцы. И не было поляны под серым небом. Был лишь большой дуб со сплетенными ветвями. Деревню теперь было ясно видно, она была в броска камнем отсюда. Начался день, было холодно.

— Скован, — сказала Вася. — Медведь скован. Отец сделал это, — она сорвала напряженной рукой увядающий подснежник.

— Как отец оказался здесь? — тихо поинтересовался Алеша. — Он выглядел так, будто знал, что, как и зачем делать. Он теперь с мамой, если Бог сжалится, — Алеша перекрестил тело отца, встал и подошел к Анне, повторил жест.

Вася не двигалась и не отвечала.

Она вложила цветок в руку отца. А потом прижалась головой к его груди и тихо заплакала.

28 В конце и в начале

Они простояли ночь рядом с Петром Владимировичем и его женой. Их похоронили вместе, Петр оказался между первой и второй женами. Они горевали, но не отчаялись. Атмосфера смерти и поражения пропала с их полей и домов. Даже уцелевшие люди из сгоревшей деревни, которых привел изможденный Коля, не испугали их. Воздух чуть кусался, сияло солнце, и снег блестел бриллиантами.

Вася стояла с семьей в капюшоне и шали от холода, слышала шепот людей. Василиса Петровна пропала. Она вернулась на крылатой лошади. Она должна быть мертва. Ведьма. Вася помнила веревку на запястьях, холодный взгляд Олега, которого знала с детства, и приняла решение.

Когда все ушли, Вася осталась одна у могилы отца в сумерках. Она ощущала себя старой, мрачной и уставшей.

— Ты меня слышишь, Морозко? — сказала она.

— Да, — он появился рядом с ней.

Она видела тень настороженности на его лице, издала смешок, прозвучавший как всхлип.

— Боишься, что я попрошу вернуть отца?

— Когда я свободно ходил среди людей, живые кричали на меня, — ответил сухо Морозко. — Они хватили меня за руку, а лошадь за гриву. Матери молили забрать их, когда я забирал их детей.

— Мне уже хватило возвращения мертвых, — Вася старалась говорить бесстрастно. Но ее голос дрогнул.

— Полагаю, да, — ответил он, но настороженность пропала с лица. — Я буду помнить его смелость, Вася, — сказал он. — И твою.

Ее губы скривились.

— Всегда? Пока я не лягу, как отец, в холодную землю? Что ж, это стоит помнить.

Он промолчал, они смотрели друг на друга.

— Что ты от меня хочешь, Василиса Петровна?

— Зачем умер мой отец? — спешно спросила она. — Он нам нужен. Если кто и должен был умереть, так это я.

— Он сам выбрал, Вася, — ответил Морозко. — Это его право. Он не поступил бы иначе. Он умер за тебя.

Вася покачала головой и прошла по кругу.

— Откуда отец знал? Он пришел на поляну. Он знал. Как он смог нас найти?

Морозко замешкался, а потом медленно сказал:

— Он вернулся домой до того, как остальные обнаружили, что ты и твой брат пропали. Он отправился в лес на поиски. Та поляна зачарована. Пока дерево не умрет, оно держит Медведя там. Он знал, что нужно, лучше меня. Он притянул отца к тебе, как только тот вошел в лес.

Вася долго молчала. Она посмотрела на него, щуря глаза, он выдержал ее взгляд. А потом она кивнула, и:

— Я должна кое-что сделать, — резко сказала Вася. — Мне нужна твоя помощь.

* * *

«Все пошло не так», — думал Константин. Петр Владимирович погиб от дикого зверя на пороге своей деревни. Анна Ивановна, как говорили, убежала в лес в приступе безумия. Это его не удивило. Она была безумной и глупой, все это знали. Но он все еще видел ее безумное бескровное лицо. Оно появлялось перед его глазами.

Константин отчитал службу для Петра Владимировича, едва понимая, что говорит, он ел с остальными на похоронах, едва осознавая, что делает.

Но в сумерках в дверь его комнаты постучали.

Когда дверь открылась, он выдохнул с шипением и отпрянул. Вася стояла на пороге, свеча озаряла ее лицо. Она стала красивой, бледной и отдаленной, изящной и встревоженной.

«Она моя. Бог послал ее ко мне. Это его прощение».

— Вася, — сказал он и потянулся к ней.

Но она была не одна. Она прошла, и фигура в темном плаще появилась из теней за ее плечом, шагая рядом. Константин видел лишь, что лицо там бледное, а ладони тонкие.