Медведь и соловей (ЛП)

— Кто это, Вася? — сказал он.

— Я вернулась, — ответила Вася. — Как видите, не одна.

Константин не видел глаза мужчины, они были впавшими глубок. Ладони были худыми, как у скелета. Священник облизнул губы.

— Кто это, девочка?

Вася улыбнулась.

— Смерть, — сказала она. — Он спас меня в лесу. Или не спас, и я призрак. Сегодня я ощущаю себя привидением.

— Ты безумна, — сказал Константин. — Незнакомец, кто ты?

Он не ответил.

— Живая или мертвая, но я пришла сказать тебе покинуть это место, — сказала Вася. — Вернись в Москву, Владимир, Царьград или катись в ад, но уйди до того, как расцветут подснежники.

— Мое задние…

— Выполнено, — Вася шагнула вперед. Мужчина в плаще за ней, казалось, вырос. Его голова была черепом, голубые огни пылали в глазах. — Вы уйдете, Константин Никонович. Или умрете. И ваша смерть не будет простой.

— Нет — но он прижался к стене комнаты. Его зубы лязгнули.

— Да, — сказала Вася. Она наступала, пока не оказалась на расстоянии прикосновения. Он видел изгиб щеки, упрямый взгляд. — Или мы устроим вам безумие, какое было у моей мачехи перед концом.

— Демоны, — Константин тяжело дышал. Холодный пот выступил на его лбу.

— Да, — сказала Вася и улыбнулась, дитя дьявола. Темная фигура рядом с ней улыбнулась медленной улыбкой черепа.

И они пропали так же тихо, как и пришли.

Константин рухнул на колени в тени у стены. Он протянул руки.

— Вернись, — молил священник. Он замолк, слушая. Его руки дрожали. — Вернись. Ты меня поднял, но она отказалась. Вернись.

Он думал, что тени дрогнули. Но слышал только тишину.

* * *

— Думаю, он это сделает, — сказал Вася.

— Скорее всего, — сказал Морозко и рассмеялся. — Я никогда не делал этого по велению другого.

— Полагаю, ты все время пугаешь людей сам, — сказала Вася.

— Я? — сказал Морозко. — Я лишь сказка, Вася.

Теперь уже рассмеялась она. А потом смех застрял в горле.

— Спасибо, — сказала она.

Морозко склонил голову. А потом ночь будто укутала его собой, и осталась лишь темнота там, где он был.

* * *

Все в доме спали, только Ирина и Алеша сидели на кухне. Вася пробралась тенью. Ирина плакала, Алеша держал ее. Без слов Вася села рядом с ними и обвила обоих руками.

Они какое-то время молчали.

— Я не могу остаться, — тихо сказала Вася.

Алеша посмотрел на нее, печальный и уставший от боя.

— Все еще думаешь о монастыре? — сказал он. — Не нужно. Анна Ивановна мертва, как и отец. Я получил землю в наследство. Я о тебе позабочусь.

— Ты должен показать себя людям, — сказала Вася. — Они не будут тебе рады, зная, что ты скрываешь безумную сестру. Ты знаешь, сколько людей винит меня во всем этом. Я ведьма. Священник не говорил?

— Не думай об этом, — сказал Алеша. — Тебе некуда идти.

— Разве? — сказала Вася. Огонь озарял ее лицо, стирая следы горя. — Соловей отвезет меня хоть на край земли, если я попрошу. Я отправлюсь в мир, Алеша. Я не буду невестой человека или Бога. Я поеду в Киев, Сарай и Царьград. Я посмотрю, как солнце озаряет море.

Алеша уставился на сестру.

— Ты безумна, Вася.

Она рассмеялась, но со слезами на глазах.

— Точно, — сказала она. — Но у меня будет свобода, Алеша. Сомневаешься во мне? Я принесла подснежники мачехе, а должна была умереть в лесу. Отец умер, никто не помешает. Скажи честно, что ждет меня тут, кроме стен и клеток? Я буду свободна, я не буду никому мешать.

Ирина прижалась к сестре.

— Не уходи, Вася, не уходи. Я буду хорошей, обещаю.

— Посмотри на меня, Иринка, — сказала Вася. — Ты хорошая. Ты лучшая девочка из всех, кого я знаю. Намного лучше меня. Но, сестренка, ты не считаешь меня ведьмой. Остальные считают.

— Это правда, — сказал Алеша. Он видел мрачные взгляды жителей на похоронах, слышал, о чем они шептались там.

Вася промолчала.

— Это не правильно, — сказал брат, но печалился, а не злился. — Ты не можешь успокоиться? Люди забудут обо всем со временем, и то, что ты зовешь клеткой, ждет многих женщин.

— Но не меня, — сказала Вася. — Я люблю тебя, Лешка. Люблю вас обоих. Но не могу.

Ирина заплакала и прижалась к ней сильнее.

— Не плачь, Иринка, — добавил Алеша. Он посмотрел на сестру, прищурив глаза. — Она вернется. Да, Вася?

Она кивнула.

— Однажды. Клянусь.

— Ты не замерзнешь и не проголодаешься в пути, Вася?

Вася подумала о доме в лесу, там ее ждали сокровища. Не приданое, а камни для торговли, плащ от мороза, сапоги… все, что нужно для пути.

— Нет, — сказала она. — Вряд ли.

Алеша с неохотой кивнул. Решимость сияла огнем на лице его сестры.

— Не забывай нас, Вася. Вот, — он сорвал деревянный предмет с кожаного шнурка на шее. Он вручил его ей. То был маленькая вырезанная птичка с расправленными крыльями. — Отец сделал это для матери, — сказал Алеша. — Носи ее, сестренка, и помни.

Вася поцеловала их. Ее ладонь сжала деревянную вещицу.

— Клянусь, — сказала она снова.

— Иди, — сказал Алеша. — Пока я не связал тебя, чтобы не пустить, — но и его глаза были мокрыми.

Вася прошла к двери. На пороге она услышала голос брата:

— Ступай с Богом, сестренка.

Дверь закрылась за ней, но все равно было слышно, как плачет Ирина.

* * *

Соловей ждал ее за забором.