Медведь и соловей (ЛП)

Перед Медведем была Вася, заметная, крохотная и на темном коне. Но Алеша, его сын, лежал почти у лап зверя, и большая пасть опускалась…

Петр взревел от любви и гнева. Зверь вскинул голову.

— Сколько гостей, — сказал он. — Тысяча лет тишины, а теперь мир сошелся на мне. Я не против. По одному. Сначала мальчик.

Но тут обнаженная женщина с зеленой кожей, на ее длинных волосах блестела вода, закричала и прыгнула на спину Медведя, впилась в него руками и зубам. А потом дочь Петра издала вопль, и большой конь бросился, ударил зверя передними копытами. С ними атаковали разные существа, высокие и худые, маленькие и бородатые, мужчины и женщины. Они бросались на Медведя, крича высокими голосами. Зверь отступал.

Вася чуть не свалилась со спины коня, схватила Алешу и оттащила в сторону. Петр услышал ее всхлипы.

— Лешка — плакала она. — Лешка.

Жеребец ударил копытами и снова отпрянул, защищая юношу и девушку на земле. Алеша ошеломленно моргал.

— Вставай, Лешка, — молила Вася. — Прошу, прошу.

Медведь встряхнулся, почти все странные существа отлетели. Он ударил лапой, и жеребец с трудом избежал удара. Обнаженная женщина упала на снег, вода летела с ее волос. Вася бросилась на брата, почти потерявшего сознание. Чудовищные зубы тянулись к ее открытой спине.

Петр не помнил, как побежал. Но вдруг он оказался, задыхаясь, между детьми и чудищем. Он был спокоен, лишь колотилось сердце, и он поднял широкий меч двумя руками. Вася смотрела на него как на приведение. Он видел, как ее губы двигаются. Отец.

Медведь застыл.

— Уйди, — прорычал он и протянул когтистую лапу. Петр направил меч и не двигался.

— Моя жизнь — ничто, — сказал Петр. — Я не боюсь.

Медведь раскрыл пасть и взревел. Вася вздрогнула. Петр все еще не шевелился.

— Отойди, — сказал Медведь. — Я получу детей старой ведьмы.

Петр шагнул вперед.

— Я не знаю ведьм. Это мои дети.

Медведь щелкнул зубами в дюйме от его лица, но Петр не уходил.

— Убирайся, — сказал Петр. — Ты ничто, ты лишь сказка. Оставь мои земли в покое.

Медведь фыркнул.

— Эти леса теперь мои, — но взгляд его был настороженным.

— Какая цена? — сказал Петр. — Я слышал старые сказки, всегда есть цена.

— Как пожелаешь. Отдай мне свою дочь, и будет мир.

Петр взглянул на Васю. Их взгляды пересеклись, он увидел, как она сглотнула.

— Это последний ребенок моей Марины, — сказал он. — Это моя дочь. Человек не отдаст жизнь другого. Тем более, собственного ребенка.

Миг идеальной тишины.

— Я предлагаю свою, — сказал Петр и бросил меч.

— Нет! — завизжала Вася. — Отец, нет! Нет!

Медведь прищурил здоровый глаз, мешкая.

Петр вдруг бросился на его грудь с пустыми руками. Медведь отреагировал на инстинкте, отбил человека в сторону. Раздался жуткий треск. Петр отлетел, как соломенная кукла, и рухнул лицом в снег.

* * *

Медведь завыл и прыгнул к нему. Но Вася была на ногах, забыла о страхе. Она кричала в бессловесной ярости. И Медведь обернулся.

Вася забралась на спину Соловья. Они бросились к Медведю. Девушка рыдала, забыла, что у нее нет оружия. Камень на ее груди похолодел и бился как второе сердце.

Медведь широко оскалился, вывалив язык между большими зубами, как пес.

— О, да, — сказал он. — Иди сюда, маленькая ведьма, сюда. Ты не так сильна, никогда сильной и не будешь. Иди ко мне и присоединись к своему бедному папочке.

Но он уменьшался, пока говорил. Медведь стал человеком, маленьким, кривым, и смотрел он на них слезящимся серым глазом.

Белая фигура появилась рядом с Соловьем, белая ладонь коснулась шеи жеребца. Конь вскинул голову и замедлился.

— Нет! — кричала Вася. — Нет, Соловей, беги дальше.

Но одноглазый сжался на снегу, и она ощутила ладони Морозко на своих руках.

— Хватит, Вася, — сказал он. — Видишь? Он скован. Все кончено.

Она посмотрела на человечка, ошеломленно моргая.

— Как?

— Такова сила людей, — Морозко звучал удивительно довольно. — Мы, живущие вечно, не знаем смелости, не любим достаточно, чтобы отдать жизни. А твой отец смог. Его жертва сковала Медведя. Петр Владимирович умрет, как и пожелал. Все кончено.

— Нет, — Вася отдернула руку. — Нет…

Она слезла с Соловья. Медведь отползал, ворча, но она уже забыла о нем. Она подбежала к отцу. Алеша успел раньше нее. Он отодвинул разорванный плащ отца. Удар сломал Петру ребра с одной стороны, кровь булькала на его губах. Вася прижала ладони к ране. Тепло ударило по ее рукам. Ее слезы падали на глаза отца. Серая кожа Петра чуть порозовела, он открыл глаза. Он посмотрел на Васю, и глаза просияли.

— Марина, — прохрипел он. — Марина.

Дыхание вылетело из него, он не вдохнул снова.

— Нет, — прошептала Вася. — Нет, — она впилась ногтями в обмякшую плоть отца. Его грудь вдруг поднялась, словно раздули меха, но глаза смотрели в пустоту. Вася ощущала кровь, она прокусила губу, и она боролась со смертью, словно это был ее час, словно…

Холодная ладонь с длинными пальцами поймала ее руки, лишив тепла. Вася попыталась вырваться, но не смогла. Ледяной голос Морозко прозвучал у ее щеки.

— Оставь, Вася. Он выбрал это, ты не можешь это изменить.