Мейсенский узник

Главным элементом в новой манере Херольда был цвет, и вопрос о расширении палитры эмалей вставал все острее. Над этим давно работал Кёлер, тот самый арканист, чья маниакальная скрытность и трудный характер сыграли немалую роль в решении Штёльцеля бежать из Мейсена. Кёлер разработал довольно надежный рецепт синей подглазурной росписи и создал много новых эмалей, однако никому не рассказывал, как их делать, — боялся, что его подсидят. Результаты опытов он записывал в особую алхимическую книжечку, которую хранил в тайнике, устроенном в стене спальни.

Обходительный и вкрадчивый Херольд, понимая, как существенна для него помощь Кёлера, сумел завоевать расположение этого фанатика, однако свои секреты тот по-прежнему держал при себе. Число заказов росло, как снежный ком, цветов требовалось больше, чем Кёлер мог или хотел изготовить. Без второго рецептурщика было не обойтись.

Администрация вспомнила, что неоценимыми знаниями в данной области владеет беглец Штёльцель. Несколько месяцев он провел во Фрайберге — больной, снедаемый тревогой за свое будущее. Теперь его простили, вызвали в Мейсен и поручили снабжать цветными эмалями прихваченного им с собой беглеца.

Менее чем через год после приезда в Мейсен Херольд так развернулся, что смог взять первого ученика, Иоганна Георга Хейнце. Вскоре к нему перешли и несколько работников Дрезденской фаянсовой фабрики. По мере того, как производительность мастерской росла, в характере ее основателя стали проявляться скрытые доселе черты. С теми, чьего покровительства он искал, лучший мейсенский художник был по-прежнему само обаяние, но совсем иначе он держал себя с подчиненными.

Херольд оказался властным, непредсказуемым и зачастую очень тяжелым начальником. Ученики жили и кормились у него дома, и он практически не давал им передышки. Рабочий день был одинаково долгим и для опытного живописца, и для новичка: летом трудились с шести утра до восьми вечера, зимой — от рассвета до девяти. В середине дня полагался перерыв, такой короткий, что живущие в городе не успевали сбегать домой на обед. Платил Херольд так скупо, что его художники еле сводили концы с концами. Ученичество длилось шесть лет, и за все это время жалованье почти не повышалось, даже если опыт и мастерство росли.

Всякого, кто осмеливался роптать на низкую плату и тяжелые условия жизни, сурово наказывали в назидание другим. Херольд без стеснения прибегал к помощи высоких знакомцев, чтобы уволенные им работники не нашли себе в Мейсене других хозяев и скатились в нищету или вынуждены были искать счастья в другом городе.

Херольду мало было безраздельной власти над высокодоходной мастерской. Он не собирался до конца дней оставаться простым художником по фарфору, в его намерения входило изменить свой социальный статус. Однако прежде надо было стать незаменимым для мейсенского руководства. Херольд решил, что самый верный способ этого добиться — выведать секрет фарфора.

Глава 12 Кража

Тамошний фарфор превосходит китайский благодаря росписи, отменно красивой и соразмерной. Золото применяют с большим вкусом, а художниками становятся лучшие из лучших; их выбирает сам король, которому принадлежит завод.

Томас Ньюджент. Гранд-тур. 1749.

Херольд знал, что действовать придется хитростью, однако у него не было постоянного доступа на завод, а следовательно — и возможности что-нибудь подслушать или подсмотреть. Он жил и трудился в доме Нора, вне стен мануфактуры, и не мог «случайно» заглянуть в лабораторию или в помещение, где смешивали компоненты. Перед воротами замка день и ночь стояла вооруженная стража. Посетителей впускали лишь по особому разрешению, кроме того, их повсюду сопровождал стражник или кто-нибудь из сотрудников. Туда, где осуществлялись секретные действия, вход им был заказан.

Решение напрашивалось само собой: поступить в штат. Тогда Херольд получил бы мастерскую в замке и мог более или менее беспрепятственно расхаживать по территории фабрики. Однако он дорожил своим статусом свободного художника: ему по-прежнему платили сдельно в зависимости от объема выполненной работы, что оказалось крайне выгодно. Его доходы, и без того немалые, с расширением мастерской обещали вырасти еще. Таким образом предстояло убедить дирекцию, что ей выгодно разместить независимую художественную мастерскую в стенах замка. И Херольд принялся излагать мейсенскому руководству свои доводы.