Мейси Доббс. Одного поля ягоды

Хотя Морис и предостерегал ее относительно использования прикосновений, он также подчеркивал силу, присущую физическому контакту: «Когда касаемся рукой больного колена или ноющей спины, мы тем самым приводим в действие первичные исцеляющие ресурсы. Благоразумное использование энергии касания может вызвать преображение, подобно тому как сила нашей ауры снижает боль в поврежденном месте».

— Майор Дженкинс, — негромко сказала Мейси. — Все позади… война окончена. Теперь можете успокоиться… можете успокоиться…

И, шепча эти слова, она подошла поближе и интуитивно приложила руку к груди Дженкинса — туда, где должно было находиться сердце. Дженкинс закрыл глаза, и они оба замерли. Потом мужчина задрожал, и Мейси кончиками пальцев почувствовала, что он силится вновь обрести контроль над своим телом — и разумом.

Зрители ахнули, когда Дженкинс заплакал. Упав на колени, он вытащил из кобуры служебный револьвер «Уэбли МК-4» и приставил ствол к голове.

— Нет, — сказала Мейси негромко, но твердо, и так осторожно, что Дженкинс едва это ощутил, вынула оружие из его руки.

И тут, когда вся аудитория ошеломленно застыла в молчании, Мейси увидела огни, вдруг осветившие вход в карьер. Люди в мундирах побежали к платформе, крича: «Стоять, полиция!» Она отошла от Дженкинса, который раскачивался взад-вперед, ухватив себя за плечи, и скрипуче, гортанно стонал.

Мейси сунула револьвер в карман и быстро пошла к неподвижному Билли. Арчи и его помощник исчезли. Мейси поспешно достала перочинный нож и, прижав пальцами левой руки шею Билли, подсунула лезвие под веревку и разрезала петлю. Когда Билли повалился на нее, Мейси попыталась его удержать и пошатнулась. Она видела, что по бокам Дженкинса стоят двое полицейских, все вокруг, ранее словно замершее, вдруг ожило и задвигалось.

— Билли, посмотрите на меня, Билли, — сказала Мейси, восстанавливая равновесие.

Она похлопала его по щекам и стала щупать пульс.

Билли задыхался, глаза его закатились. Он инстинктивно потянулся к шее, чтобы освободиться от петли, которую все еще ощущал.

— Успокойтесь, мисс, успокойтесь, ради Бога.

Билли задыхался, его поврежденные газом легкие хрипели, с усилием втягивая воздух. Когда он попытался сесть, Мейси поддержала его, обхватив за плечи.

— Со мной все в порядке, мисс. Я живой. Дайте мне отдышаться. Отдышаться.

— Билли, вы видите меня?

— Теперь, когда вы здесь, со мной все в порядке, хотя рука у вас довольно тяжелая. Знаете… — Он закашлялся, утирая кровь и слюни. — Я думал, вы никогда не перестанете болтать с этим треклятым психом.

Билли указал на Дженкинса, потом опять поднес руку ко рту и глубоко, хрипло закашлялся.

— Мисс Доббс, можно с вами поговорить?

Мужчина, смотревший на нее сверху вниз, жестом подозвал полицейского врача, чтобы тот позаботился о Билли, потом протянул Мейси руку. Ухватив ее, Мейси поднялась и отбросила назад спадавшие на лицо черные волосы. Мужчина снова протянул руку.

— Детектив-инспектор Стрэттон. Отдел расследования убийств. Ваш товарищ в надежных руках. Теперь я хочу поговорить с вами.

Мейси быстро оглядела стоявшего перед ней. Стрэттон оказался ростом больше шести футов, хорошо сложенным, уверенным, без рисовки, которую она видела раньше у высоких чинов. Волосы, почти такие же черные, как у нее, только с сединой на висках, зачесаны назад. На нем были вельветовые брюки и твидовый пиджак с обшитыми кожей локтями. Коричневую шляпу с черной лентой гро-гро он держал в левой руке. Похож на сельского врача, подумала Мейси.

— Да. Да, конечно, детектив-инспектор Стрэттон. Мне…

— …следовало быть осмотрительнее, мисс Доббс? Да, пожалуй, следовало. Однако меня подробно осведомил доктор Бланш, и я понял, что вы в таком положении, когда нельзя терять ни минуты. Но сейчас не время для дискуссии или упреков. Только должен попросить вас быть готовой дать показания по этому делу, может быть, завтра.

— Да, но…

— Мисс Доббс, сейчас мне нужно заниматься подозреваемым, но…

— Что?

Мейси была раскрасневшейся, усталой, гневной.

— Отличная работа, мисс Доббс.

Детектив-инспектор Стрэттон снова обменялся с Мейси рукопожатиями, повернулся, собираясь уходить, и тут она его окликнула:

— Инспектор, минутку… — Мейси протянула ему взятый у Дженкинса револьвер. — Думаю, вам нужно приобщить его к вещественным уликам.

Стрэттон взял револьвер, проверил ствол, вынул патроны и положил оружие в карман. Кивнул Мейси, улыбнулся и пошел к Дженкинсу. Мейси наблюдала за Стрэттоном, когда он делал официальное предупреждение: «Вы не обязаны ничего говорить, если не хотите, но все, что скажете, может быть записано и представлено как показание».