Мэйв Флай

Проходит несколько часов. Солнце проходит свой полный путь и опускается за горизонт. Я провожу весь день неподвижно. Молчу. Жду и наблюдаю. Если она не придет, мне придется снова прикоснуться к этой штуке, придется заново ставить ловушку. Или я просто останусь здесь. Если понадобится, несколько дней. В такой близости от маленького существа, которое я осквернила.

И в тот самый момент, когда я убеждаю себя в том, что это глупое решение, после нескольких часов неподвижности, почти полного отсутствия, она избавляет меня от этой леденящей душу мысли.

Она приходит.

Я напрягаю мышцы, когда она приближается, эта девушка, похожая на меня, но темнее. Я готовлю свое тело к нападению.

Она подходит к сломанной кукле, лежащей на земле, и резко вдыхает, словно пораженная. Она останавливается, наклоняется вперед, чтобы взять ее, нежно погладить в руках, свое ужасное творение, свою отвратительную работу, то, что от нее осталось. И в одно мгновение она поднимает голову.

Ее взгляд устремляется на меня.

Я вскакиваю.

Она отшатывается, оставляя на асфальте рассыпавшееся в прах божество. Я бегу к ней так сильно и быстро, как только способно мое тело. Но она бежит так же быстро.

всех сил в напрягаются . Я поймаю ее и убью. только, на только, , это . Волк облизывается. Его голод только усиливается.

Мы попадаем на перекресток, по которому движутся машины. Ей придется остановиться или повернуть. Я уже чувствую ее волосы в своих руках, треск ее черепа о тротуар, ее тело, прижатое к моему. Она видит машины и замедляет ход. Я почти настигаю ее, я в нескольких секундах от нее.

Она бросается в поток машин и делает движение, настолько быстрое, что мне приходится моргать, чтобы поверить в то, что я это вижу.

Секунды. Всего лишь секунды. Проходят две машины, три. А потом они замедляются. Свет меняется. Но девушки нет. Я перебегаю улицу и обыскиваю каждый угол, заглядываю в каждый проход. Напротив салона эпиляции лежит бездомный.

- Куда делась девушка? - спрашиваю я.

- Какая девушка? - отвечает он.

- Тут была девушка. Моего роста, моего возраста. Она просто побежала в ту сторону. Куда она побежала?

- Я не видел никакой девушки.

- Она была прямо здесь. Прямо перед тобой, - говорю я. - Она была одета как я.

- Ты уверена? - говорит он.

38

Ярость - это не то, что нужно.

Ярость. Неистовство. Дикость. Безумие. Злоба. Желчь. Гнев.

Нет слов для того, что наполняет меня.

Кричащая обезьяна, воющий волк.

Она убежала.

Я прикоснулась к кукле. Я осквернила ее.

Девушка убежала.

Я возвращаюсь на Стрип, брожу по улице, чтобы двигаться. Если я перестану двигаться, я не знаю, что произойдет. Я не верю, что способна на это. Я иду, пока не пройдет еще час, пока из клубов и баров не зазвучит музыка, пока не появятся люди.

Я прохожу мимо "Гадюшника", взрослый , . чем- размеренным, они, . И я понимаю, почему я остановилась. Группа, выступающая сегодня вечером, та самая, что рекламировалась на афише с моей бабушкой.

Та самая.

* * *

Внутри, группа уже на сцене. доносится визг, в то как а также ее . Более молодая Таллула в джинсовой куртке, прислонившаяся к капоту "Кадиллака". Она смотрит прямо в камеру, ее солнцезащитные очки отражают кинжалы света. Знаковый момент времени из фильма, получившего две премии "Оскар", и все же эта группа использует ее образ как реквизит. Как дешевую ностальгию.

Я неподвижно стою в зале и жду. Танцоры роятся вокруг меня. Свет фар, пот, алкоголь, дым от вейпа, закрытые глаза, зубы, мелькающие в смехе, рты, поющие слова. Все эти тела движутся. Группа раскачивает их всех.

Таллула над всеми.

Я стою очень тихо.

39

Оказывается, гастрольные автобусы оснащены потрясающими звуковыми системами. И это действительно впечатляет, что у артистов "Гадюшника" вообще должен быть гастрольный автобус, но я, конечно, не жалуюсь.