Механические птицы не поют (СИ)

Мысли о том, что Эльстер просто ревнует, у него даже не возникало. Он всегда нравился женщинам, но так и не привык сводить все к обязательной влюбленности. К тому же ему казалось, что Эльстер явно не желала никаких подобных отношений. Удивительно, что она вообще не прониклась к мужчинам отвращением. О том, что это было против ее природы и что создатели не заложили в нее возможность испытывать подобные чувства, он думать не хотел.

— Вы совершенно правы, фройляйн Честейн, я тоже ужасно испугалась, когда открылась дверь. Увы, я не столь хладнокровна, как вы. Хотела бы я обладать такой же поистине… механической выдержкой, но Спящему угодно видеть меня другой.

Уолтер играл в игру «не выдавай своих чувств, что бы ни услышал» с раннего детства. А вот за Эльстер он не наблюдал никакой «механической выдержки» и ждал, что она либо испугается, либо бросится на Бекку.

Но она только улыбнулась, взяв чашку с остывшим кофе.

— Молитва, фройляйн, — напомнила она. — Вы переоцениваете мою выдержку, не откажите нуждающейся в утешении девушке.

— Жаль, вы не верите в Спящего, фройляйн, говорят, так молитвы приносят больше… утешения. Слушайте. «В дыму мирских дорог, в их липкой паутине иду Я. Мир в душе моей, миром полны мои ладони, и сам я — мир…»

Уолтер слушал молитву и чувствовал, что каждое слово приближает его к противоположным мыслям. Бекка о чем-то догадалась? Обладала особой проницательностью, свойственной служителям Спящего, научившимся трактовать Его сны? Или это только случайность?

И молитва была странная. Он раньше не слышал такой, впрочем, кто знает, какие были приняты в Кайзерстате.

Эльстер слушала, закрыв глаза и блаженно улыбаясь. Если бы Уолтер не знал, как она относится к религии и служителям Спящего — решил бы, что слова Бекки и правда приносят ей утешение.

— Пусть Спящему снятся о вас только хорошие сны, — закончила Бекка и встала из-за стола.

— Спасибо вам, фройляйн. Пусть эта молитва принесет мир и вам, — отозвалась Эльстер, не открывая глаз.

Бекка торопливо вышла из столовой. Уолтер заметил, что она идет ссутулившись и часто одергивает рукава.

— Эльстер, что это было за представление?

— Прости я… потом тебе расскажу, ладно? — попросила она.

— А тебе не кажется, что у тебя многовато тайн? — спросил он, чувствуя, как изнутри нарастает царапающее раздражение. Не хватало только перформансов Эльстер перед встречей с отцом.

— Уолтер, не злись, я… тебе почти не вру. Правда. Бекка просто меня… пугает.

— Чем может пугать Бекка? Ты думаешь, она что-то знает? Откуда?

— Нет, я никому… Но она… Уолтер, как открылась дверь?

— Послушай, Эльстер… скорее всего дверь просто забыли закрыть. Плотно захлопнули и не заперли, и женщины, которые стучали, просто открыли ее.

— Да, ты, наверное, прав, — покладисто отозвалась она. — Прости, я переволновалась и мне мерещится всякое.

— Ты прости. Пойдем проверим еще раз вещи, скоро посадка… будь он проклят, этот Альбион, — примирительно сказал Уолтер, вставая и подавая Эльстер руку.

«Может быть, лучше было бы все же остаться и напиться. Отец все равно не будет рад меня видеть», — мелькнула малодушная мысль.

Он не поддался этому желанию.

…

Уолтер много раз видел приземление дирижабля со стороны. На аэродроме стояли причальные мачты, к которым с корабля сбрасывались тросы. Огромный и неуклюжий дирижабль медленно притягивался к мачте и стыковался с ней носом. На Альбионе его окончательно сажали позже, когда пассажиры уже покидали борт. В новой части корабля располагался выход, а причальные мачты были оборудованы лифтами.

— Сейчас в коридоре соберется толпа желающих поскорее покинуть корабль, как при эвакуации, предлагаю переждать, — усмехнулся Уолтер, услышав, что они причалили. — Давай-ка лучше с тобой поучимся делать первое, что необходимо для выживания на Альбионе.

— Что? — чуть испуганно спросила Эльстер.

— Надевать будь-она-проклята фильтрующую маску, — со вздохом сказал Уолтер, открывая саквояж.

— А где… ну для глаз? — Эльстер удивленно разглядывала матово-черную, абсолютно гладкую маску.

— Там изнутри оторви полоску ткани. Видишь?

— Но она же… затемняющая, а ты говорил на Альбионе туман… — Эльстер, оторвав полоску, приложила маску к лицу и оглянулась.

— Тут как в очках — специальная линза, позволяет видеть в полутьме. Некоторые предпочитают прилегающие очки со сменными окулярами и отдельно маску, но я всегда считал, что лучше закрывать лицо целиком. Туман такой… потом умываться замучаешься.

— А как же одежда?

— На одежду — плащ, на волосы — шляпу или платок. Я хотел купить, но в Лигеплаце такими не торгуют… нужны специальные, из скользкой, плотной ткани, которая не впитывает влагу. Маски я на корабле купил. Ничего, мы доедем до Вудчестера и пошлем кого-нибудь в лавку… ну или сходим сами, если отец примет нас совсем уж плохо. Прислони плотнее к лицу, вот эти штуки нужно вставить в нос, а вот эту штуку — в ухо.

Из-под маски раздалось невнятное бормотание. Уолтер жестом попросил ее подождать и надел свою маску.

— Слышишь меня? Тут микрофон.

— Да… и что, на улице все время надо… вот так?

— Увы.

— А как далеко можно отходить?