Механические птицы не поют (СИ)

— Я не знаю, что у них внутри, но человеческого в них мало… Ястреб, птица, которая охотится на других птиц, «низкого полета» — от таких не укрыться даже в кустах… Говорят, им почти не нужно есть и спать, они выносливы, не знают жалости… я очень боюсь, Уолтер. Если он меня найдет — мне конец, и надеюсь, что он не тронет тебя. Поэтому я ничего тебе не говорю. Они знают, когда им врут.

— Эльстер, ты же не думаешь, что я позволю тебя убить?

— А зачем тебе… Ты хороший человек, Уолтер. Я сразу это поняла, еще там, в пабе, когда услышала, как ты говорил той черноволосой женщине, что не одобряешь тех, кто создает «пташек» и советовал ей не говорить о своей неприязни. Ты о ней беспокоился…

— О Зэле, пожалуй, побеспокоишься, — усмехнулся Уолтер.

— Мне показалось, что для тебя неважно… ну, кто перед тобой. Ты не делаешь различий, ты просто… сочувствуешь. Потому что так поступают хорошие люди. Я мало видела хороших. Почти и не видела, хорошие люди редко… в общем, не видела.

Конечно, Уолтер не стал говорить Эльстер, что его встревожил ее рассказ. Он думал, что имеет дело с простым лигеплацким жандармом, недотепой в дурацких очках. Связываться с тайной службой «пташек», особенно в положении, в котором он оказался, было глупостью, и Уолтер отлично это понимал.

«Не верь моменту», — говорил ему отец. Момент горит ярко, сгорает быстро и оставляет после себя лишь пепел. Это лишь момент — коротко стриженая девушка, сбежавшая из борделя. Он ничем ей не обязан, он сделал все, что мог. Они едут в просвещенную страну, столицу Промышленной революции. Там живут миллионы людей. Там легче всего скрыться от преследования — люди ходят по городу в почти одинаковых фильтрующих масках, никто не заметит Эльстер на улице, не узнает и не запомнит. Уолтер может с чистой совестью оставить ее хоть на аэродроме, разделив с ней оставшиеся деньги и выдав ей маску. Он сможет говорить, что сделал все, что мог. Про него, может быть, даже скажут, что он хороший человек.

Такой, как патер Штольц.

— Не знаю, хороший я человек или нет. Это и не мне решать, да и неважно это совершенно.

— А что тогда важно?

— То, что в этой проклятой гостинице паршивое отопление и то, что через пару дней мы будем на Альбионе, — улыбнулся Уолтер, откидываясь на подушку. — Не бойся. Все будет хорошо, обещаю.

Сон наконец пришел. И хотя до рассвета оставалось всего четыре часа, Уолтер решил не противиться ему. Все равно за час до посадки раздастся общий сигнал.

В первый раз он проснулся от холода. Пару секунд смотрел в темноту, а потом встал и накинул на Эльстер шинель.

Она и в теплом пабе в Лигеплаце мерзла, а в Монсеке было гораздо холоднее, к тому же гостиницу как будто вообще не отапливали. В полутьме он увидел, как она прижалась щекой к воротнику.

Вскоре он проснулся второй раз. Эльстер прижалась к нему под одеялом, справа, чтобы не задеть больную руку.

— Холодно, — прошептала она. — И тебя знобит.

— Эльстер…

Она молчала. Уолтер был уверен, что она не спит, а просто притворяется, но не стал об этом говорить, только тяжело вздохнув, обнял за плечи. Так и правда было теплее.

…

«Майерлинг» оказался классом выше «Винсента». Капитан, молчаливый мужчина с офицерской выправкой лично встречал пассажиров. Рядом с ним стоял чародей, и Уолтеру сначала показалось, что это Унфелиха — он тоже имел вид неудачника, получившего пост за выслугу лет.

— А вы тоже только дуть умеете на чужие дирижабли? — ехидно осведомился один из пассажиров.

Чародей поднял серо-голубые глаза, и они показались Уолтеру осколками чистого льда — застывшие, отрешенные, без единой эмоции. Но его улыбка, презрительная и холодная, сказала больше, чем взгляд.

«Он слепой, — понял Уолтер. — Механические глаза, главный прорыв Эриха Рейне… после его механических людей. Почему так?!»

Уолтер редко видел людей с протезами вместо глаз, тем более вместо обоих. Видел, как один глаз меняли на окуляр, но такие глаза, как у чародея, были редкостью. Проходя мимо него, Уолтер пригляделся повнимательнее.

Черный плащ, подбитый кротовьим мехом, черный сюртук из дорогой шерсти, кольцо из черного матового металла на указательном пальце — Уолтер знал, что этот металл используется для накопления энергии и стоит баснословных денег. Джек когда-то продал свою коляску и двух лошадей, чтобы купить кусочек размером с фалангу пальца, и еще хвастался на приемах выгодной покупкой.

Чародей был если не богатым, то крайне обеспеченным человеком. А значит, протезы заказал себе лучшего качества.

— Уолтер, что тебя так привлекло в этом человеке? — дернула его за рукав Эльстер.

— Задумался. Пойдем.

Каюта встретила их золотым приглушенным светом и терпким запахом лаванды и мяты. Уолтер только поморщился.