Механический ангел

Тесс в ужасе отдернула руку и со слезами на глазах повернулась к Шарлотте – но Шарлотта уже отошла от кровати, и ее место занял брат Енох. На его безглазом лице не отражалось никаких чувств.

– Разрешите мне помочь вашему брату. Иначе он умрет, – прозвучало в голове у Тесс.

– О чем он бредит? – несчастным голосом спросила Тесс. – Что с ним?

– Вампиры дали ему наркотик, чтобы он вел себя спокойно, пока они будут пить его кровь. Если его не лечить, от этого наркотика он сойдет с ума, а потом умрет. У него уже начались галлюцинации.

– Я не виноват! – вопил Натаниэль. – У меня не было выбора! Я не виноват!

Он повернулся к Тесс, и она с ужасом увидела, что его глаза стали совершенно черными, словно у насекомого. Девушка ахнула и отшатнулась.

– Помогите ему! Пожалуйста! – Она схватила Безмолвного Брата за руку и тут же отпрянула – его рука была твердой и холодной, как мраморная. Однако брат Енох, похоже, не обратил внимания на ее испуг. Он приблизился к кровати и прижал свои изуродованные шрамами пальцы ко лбу Натаниэля. Тот рухнул на подушки и закрыл глаза.

– Вы должны уйти, – не оборачиваясь, велел брат Енох. – Ваше присутствие только замедлит его выздоровление.

– Но Нат просил, чтобы я осталась.

– Идите, – повторил ледяной голос в голове Тесс.

Она посмотрела на брата. Тот обмяк и лежал на подушках неподвижно. Тесс повернулась к Шарлотте в поисках поддержки, но миссис Бранвелл лишь сочувственно покачала головой.

– Как только вашему брату полегчает, я позову вас. Обещаю.

Тесс еще раз взглянула на брата Еноха. Тот развязал мешочек, висевший у него на поясе, и теперь медленно и методично раскладывал на прикроватном столике разные предметы: стеклянные пузырьки с порошками и жидкостями, связки сушеных растений, палочки из какого-то черного материала, похожего на мягкий уголь.

– Если с Натом что-нибудь случится, я вам этого никогда не прощу. Никогда! – заявила Тесс.

Но это было все равно что обращаться к статуе. Брат Енох даже виду не подал, что услышал ее слова.

Тесс повернулась и выбежала из комнаты.

* * *

После полумрака спальни яркий свет, озаряющий коридор, больно резал глаза. Тесс прижалась спиной к стене у двери и снова почувствовала, что вот-вот расплачется. От бессильной злости она стиснула руку в кулак и ударила им по стене изо всей силы. Острая боль пронзила ее руку, и в голове тут же прояснилось. Слезы отступили.

– Уф! Это, наверно, больно.

Тесс обернулась. Из коридора у нее за спиной тихо, как кот, вышел Джем. Он уже переоделся, и теперь на нем были темные широкие брюки с поясом и белая, лишь немногим темней его кожи, рубашка. Светлые волосы были слегка влажными у висков и на затылке.

– Ага. – Тесс прижала руку к груди. Перчатка немного смягчила удар, но костяшки пальцев все еще болели.

– Ваш брат… – начал Джем. – Он поправится?

– Не знаю. Он там с одним из этих… ну, этих, похожих на монахов…

– Брат Енох. – Джем с сочувствием посмотрел на Тесс. – Я знаю, как выглядят Безмолвные Братья, но они и вправду превосходные целители. Они лучше всех разбираются в лекарствах. Живут долго и знают много.

– По-моему, нет смысла жить долго, если выглядишь так.

Уголок рта Джема дернулся.

– Предполагаю, все зависит от того, для чего ты живешь. – Он посмотрел на Тесс еще внимательнее. Казалось, он видит ее насквозь, – но ничто из того, что он может увидеть, не способно его огорчить или разочаровать.

– Брат Енох… – внезапно вспомнила она. – Знаете, что он сказал? Он сказал, что Нат не такой, как я, что он обычный человек. У него нет никаких особых способностей.

– И вас это расстроило?

– Не знаю. С одной стороны, я бы не хотела, чтобы он оказался… ну, в общем, таким, как я… Этого я не пожелала бы никому. Но если он не такой, как я, выходит, он вроде как и не совсем мой брат. Он определенно сын моих родителей. Но тогда чья дочь – я сама?

– Не стоит об этом думать. Конечно, было бы чудесно, если бы все мы точно знали, кто мы такие. Но это знание не приходит извне, оно внутри нас. «Познай себя», как сказал оракул. – Джем усмехнулся. – Прошу прощения, если это прозвучало слишком высокопарно, но я говорю только то, что постиг на собственном опыте.

– Но я-то не знаю себя! – выпалила Тесс и, смутившись, покачала головой. – Ох, простите меня! После схватки с де Куинси вам, наверное, кажется, что я ужасная трусиха. Плачу, что мой брат не оказался чудовищем, потому что у меня не хватает храбрости быть чудовищем в одиночку.

– Вы не чудовище, – возразил Джем. – И не трусиха. Напротив, меня поразила ваша отвага, когда вы решились выстрелить в де Куинси. Вы бы наверняка убили его, если бы в пистолете оставались еще пули.

– Да, наверное. Я хотела убить их всех.