Механический бог

Все в группе обеспокоенно переглянулись. Церебральный имплантат напрямую связывается с центральной нервной системой, и поддерживает координацию всех жизненно важных процессов. Примерно раз в год все модераторы проходят болезненную процедуру обновления программного обеспечения имплантатов в офисах TotalRobotics. На затылке под кожу вставляется тонкий холодный металлический штырь, через который передаются данные. И каждый раз в это время в голове начинается какой-то нездоровый треск, похожий на барабанную дробь, иногда переходящий в высокочастотный свист.

На самом деле весь этот шум даже не болезненный, а скорей какой-то – неуютно-выкручивающий. Вспоминая об этом переживании, в голову почему-то приходит слово «противление». Возникает ощущение, словно что-то глубоко внутри при этом стремится вывернуться наизнанку, но что именно и где – сказать невозможно. Это происходит на каком-то невероятно тонком уровне, и ощущается как что-то далекое, но очень живое, словно оголенный нерв за каменной стеной. И хочется в этот момент только одного – чтобы этот зловредный треск прекратился как можно быстрей. Причем, как утверждают врачи, никаких реальных звуков на самом деле при этом не возникает – в акустическую иллюзию процесс облекает мозг, чтобы таким образом выразить для себя необъяснимые переживания.

В общем, не знаю, как другие, но я по поводу предстоящей процедуры ощутил раздраженное возмущение, а пришедший врач-психотерапевт начал меня откровенно сердить.

– Позвольте, – сказал я. – А разве ваша компания не пишет все эти вирусы сама, чтобы потом зарабатывать деньги на своих антивирусах? Вы что, не могли запустить этот вирус к выходу новой прошивки? Или кроме вас есть еще умельцы?

Макс посмотрел на меня одобрительно, и помахал головой, как бы говоря: «не ожидал от тебя…»

В глазах Асмодея Фобского сверкнул гнев.

– Это наглая диффамация! – обиженно заявил он. – Кто вам такое сказал? Это же полнейший абсурд! Зачем нам писать вирусы, если наша задача – от них излечивать?

– Как зачем! – ахнул я. – Когда нет вирусов, кому нужны антивирусы, которыми вы нас обеспечиваете? Так вы формируете востребованность в своих сервисах, и становитесь полезными и уважаемыми членами общества, потому что создаете уникальную проблему, чтобы потом снисходительно и уникально от нее избавлять.

Все молча смотрели на меня. Гость несколько секунд безмолвствовал, видимо соображая, как ответить. А тишина в эти мгновения казалась густой и насыщенной.

– Вы… вы в своем уме? – натужно возмутился Асмодей Фобский.

– Тогда откуда берутся вирусы?!

– Все вирусы приходят от мирян с поверхности – они, э-э-э, мутируют и прорываются в нашу сеть! – ответил раздраженный гость.

– А зачем этим бедным людям писать вирусы? Разве что, если ваша компания их бедность как-то компенсирует? – предположил я.

– Молодой человек, я уже пятнадцать лет как – врач-психотерапевт, и со всей уверенностью могу сказать, зачем эти больные люди пишут свои вредоносные коды. А пишут их они – из садистских побуждений, потому что получают извращенное удовольствие от чужих мучений. Эти ущербные и жалкие миряне создают свои бесчеловечные вирусы, чтобы ощутить свою жалкую власть над миром!

Произнося свою речь Асмодей Фобский, казалось, вошел в раж, и даже перестал надрывно экать.

– Док, – обратился к нему Макс, – вы сказали, что вирус называется «fake-1». Подразумевается, что скоро нас ожидает сиквел? «fake-2»?

– Я предсказаниями и пророчествами не занимаюсь, – ответил рассерженный врач. – За этим обращайтесь к шаманам и астрологам.

– Спасибо за совет, – вежливо поблагодарил Макс.

– Ребята, – наконец, ожил Вальтер, – может, хватит терроризировать доктора? К вам лично пришли с помощью, а вы паранойи проецируете…

– Вот-вот! – Асмодей обрадовался поддержке наставника, – От паранойи, кстати, в нашем психдиспансере вылечивают. Вас молодой человек, – он кивнул в мою сторону, – я бы лично обследовал. И затягивать – не советую. А то это дело такое – сегодня вам искариоты и диссиденты мерещатся, а завтра – отца родного не узнаете…

Что-то в тоне этого психотерапевта мне не понравилось. Брезгливая напыщенность и высокомерие выдавали в нем неловко протискивающуюся сквозь маску серьезности закомплексованность. «А как он говорил о мирянах… «жалкие и ущербные». Продолжать этот разговор бессмысленно, думал я. Тем более что выбора у нас нет».

– Процедура пройдет быстро, – сказал Асмодей Фобский, – бояться нечего, – и он опять сердито посмотрел на меня. Как будто я тут больше всех боялся.

Он достал из черного портфеля серый футляр с логотипом TotalRobotics – холодным лицом первого антропоморфного андроида. Из футляра он высунул продолговатый прибор с дисплеем, на который насадил длинную сменную иглу.

– Ну, с кого начнем? – спросил он, подняв прибор с иглой, словно автомат перед расстрелом.

– С меня, конечно, – вызвался наставник.

– Хорошо. Приступим, – сказал врач и приступил к делу.