Механический бог

– Суть практики наблюдателей, – продолжил он, – в том, чтобы перейти из сферы действий в сферу сознания. Если получилось, тогда тот, кто продолжал напрягаться, тянуть, действовать, выбирать, сопротивляться – сам становится объектом сознания. Наблюдатель просто смотрит. Он смотрит, как это происходит, и видит, что это происходит без его вмешательства. В его жизни все просто происходит – как бы само по себе. Жизнь просто течет, через сознание. Задача наблюдателя – перестать сопротивляться. Попытки перестать сопротивляться, правда, у начинающих наблюдателей приводят к еще большим сопротивлениям. Поэтому молодые наблюдатели все такие нервные – совсем, как ты, Тэо, – он кивнул в мою сторону. – Этот путь – непростой, а в роли наставника – еще сложней.

Вальтер заставил меня задуматься. Возникло ощущение, что он сообщил мне важную новость. «Наверное, все новости, связанные с личными качествами кажутся важными, – подумал я. – Поэтому некоторые люди воспринимают всерьез идиотские астропрогнозы по радио».

– То есть, если наблюдатель оказался в неприятностях, выпутываться ему не надо? – спросил я. – Все просто проекции?

– Наблюдатели выполняют необходимый минимум действий. Остальное время – созерцают.

– Наблюдатель предпочитает наблюдать жопу, вместо того, чтобы из нее вылезти? – обескураженно спросил Макс.

Вальтер расплылся в улыбке.

– Когда истинному наблюдателю в голову приходит мысль переехать куда-нибудь, где фон – почище, текстуры – покраше, он, как правило, ничего не предпринимает. Наблюдатель думает, что именно в таких непростых условиях, где ему не нравится, он отрабатывают свою наблюдательскую карму наилучшим образом. Самые фанатичные – уходят в пещеры… из которых действительно вылезать не торопятся.

Мне было не совсем понятно: то ли Вальтер продолжал анальные аналогии, то ли действительно говорил о реальных пещерах.

– А что вы удивляетесь? – продолжал он. – Я – серьезно. А более-менее адекватные – делят реальность на относительность и абсолют. В относительном мире, они – частицы бытия, которые перемещаются по внешнему пространству, на абсолютном уровне у них все типа как бы – «едино», – ехидничал Вальтер. – То есть – кругом жопа, потому что, как замечают мудрые наблюдатели: «от себя – не убежишь».

«Наставник насмехается над наблюдателями, – заметил я, – видимо себя он причисляет к лагерю воинов».

– Вальтер, мне до такого самодрочества – как до луны. Может все-таки я воин? – спросил я с лукавой надеждой.

– Я здесь говорю о крайностях, – ответил он. – Не торопитесь отрицать, или оспаривать этот взгляд на вещи. Наблюдатели действительно могут подолгу не вылезать из жопы, ибо верят, что, находясь в жопе, они очищаются, – Вальтер с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться.

– Ну и бред, – сказала Анна с отвращением. – Не похоже, чтобы Тэо засиживался в таких местах.

– А ты не обольщайся, – обратился наставник к Анне. – Ты сама с большой вероятностью – наблюдатель.

– Да вы что такое…

– Анна, я повторяю. Речь – о крайностях. Таким образом, я лишь подчеркиваю модальность восприятия.

– Чем же тогда отличаются воины? – спросил я.

– Воины говорят, что мы не можем не принимать настоящее. Кто мы такие, чтобы подавлять реальность? Боги? Воины предпочитают манипулировать проекциями при помощи активного участия в действиях.

– Так делают все люди, – заметила Анна. – Разве нет?

– Разумеется. Разница в том, что воины при этом понимают, что делают. Они понимают, что действуют не в каком-то якобы внешнем мире, а действуют именно в мире своих проекций, и поэтому действуют они эффективней.

– Эффективней наблюдателей? – спросил я.

– Нет. Эффективней людей, которые не знают о том, что мир – эхо их собственной психики.

– Значит, даже воины работают в своем сознании?

– В сознании живут и работают все, но осознают эти факты только модераторы и редкие способные миряне.

– А можно ли сказать, что проекции – это такой как бы имидж реальности? – спросила Анна.

– Анечка! – наставник посмотрел на нее и театрально захлопал глазами. – Неужто и до тебя начало доходить? Разумеется, все, что вы знаете про жизнь – это «имидж» реальности, а не сама реальность.

– Значит, сама реальность все-таки есть? – заметила Анна.

Вальтер задумался, сложил ладони в восточное приветствие, посмотрел куда-то в пространство и заговорил:

– Среди старших наставников считается, что объективная реальность есть, но раз мы не видим ее, следовательно, для нас ее нет. Вот и все.

– Все-таки она есть? – переспросила Анна.

– Все разговоры про так называемую «реальность вообще» и «на самом деле» – остаются в рамках ее имиджа, – ответил наставник.

– Это как первое впечатление при первой встречи с человеком? – спросила Анна. – А потом приходит разочарование – понимаешь, что все – наносное, как дорогая витрина для дешевого бутика…