Механический принц

Шарлотта дважды перечитала письмо, чтобы запомнить все подробности, потом скомкала его и бросила в камин. Устало облокотившись о каминную полку, она наблюдала, как огонь пожирает бумагу.

Письмо произвело на нее смешанное впечатление — оно удивило и насторожило ее, а еще на Шарлотту навалилась неимоверная усталость: Мортмэйн сидел, как жирный паук в центре огромной паутины, а она, что бы ни пыталась предпринять, все равно чувствовала себя беспомощной мухой. И что она скажет Уиллу?.. Шарлотта отрешенно смотрела в огонь. Иногда она думала, что Уилла послал ей Ангел, чтобы испытать ее терпение. Язвительный, насмешливый и колючий, как еж, он отвергал все попытки приласкать или утешить его. И все же, глядя на Уилла теперь, Шарлотта вспоминала маленького мальчика, который забился в темный угол, зажмурился и закрыл уши руками, чтобы не поддаться на уговоры приехавших за ним родителей, умолявших сына вернуться домой.

Когда Херондэйлы уехали, она опустилась перед ним на колени, а он поднял заплаканное лицо и посмотрел на нее огромными синими глазами с длинными черными ресницами. В то время он был хорошенький, как девочка, худой и изящный, а потом как в омут с головой бросился в бесчисленные тренировки, и всего за два года от его прежней хрупкости не осталось и следа, он превратился в крепкого юношу, с головы до ног покрытого боевыми шрамами и знаками. А тогда его детская рука безжизненно лежала в ее руке. Мальчик прокусил губу, сам того не заметив, и кровь залила весь подбородок, даже на рубашке было несколько пятен. «Шарлотта, ты скажешь мне, правда? Скажешь, если с ними что-то случится?» — «Уилл, я не могу…» — «Я помню Закон. Просто хочу знать, живы они или умерли. — Он умоляюще посмотрел на нее. — Шарлотта, ну пожалуйста…»

— Шарлотта!

Она отвернулась от огня. В дверях гостиной стоял Джем. Шарлотта все еще глядела в пучину прошлого, и теперь ей вспомнился Джем, когда он прибыл из Шанхая. Его глаза и волосы были черными, как чернила, а потом стали серебряными, словно покрылись патиной. Наркотик все больше изменял его тело, медленно убивая юношу.

— Не спится, Джеймс? Который час?

— Уже одиннадцать, — ответил Джем и пристально посмотрел на нее, склонив голову. — Что с тобой? Выглядишь потерянной, будто заблудилась где.

— Да нет, я просто… — Шарлотта махнула рукой. — Это все из-за Мортмэйна.

— Я хотел спросить, — проговорил он, подойдя ближе и понизив голос, — кое-что важное. Габриэль сказал сегодня во время тренировки, что…

— Ты был там?

— Нет, Софи была. Она не сплетница, но Габриэль сказал нечто, что потрясло ее. Якобы его дядя покончил с собой, а мать умерла от горя из-за… твоего отца.

— Из-за моего отца? — растерянно переспросила Шарлотта.

— Судя по всему, Сайлас, дядя Габриэля, нарушил Закон, а твой отец узнал об этом и сообщил Анклаву. Дядя покончил с собой со стыда, а миссис Лайтвуд умерла от горя. Как выразился Габриэль, Фэйрчайлдам плевать на всех, кроме самих себя и Закона.

— А почему ты мне об этом рассказываешь?

— Ну, хотелось узнать, правда ли это. Если так и было, то стоит сообщить Консулу, что Бенедикт Лайтвуд хочет завладеть Институтом из мести, а не из бескорыстных побуждений принести пользу Анклаву.

— Это неправда… — Шарлотта покачала головой. — Этого просто не может быть: Сайлас Лайтвуд покончил с собой потому, что полюбил свою parabatai, но мой отец здесь ни при чем. Анклав узнал обо всем из его предсмертной записки. Кстати, отец Сайласа попросил моего отца написать панегирик для похорон. Как думаешь, стал бы он просить об этом человека, который виноват в смерти его сына?

— А вот это уже интересно. — Глаза юноши сверкнули.

— Думаешь, Габриэль хочет досадить всем нам или его отец солгал, чтобы…

Шарлотта так и не закончила, потому что Джем согнулся пополам, как от удара в солнечное сплетение, и раскашлялся. Он попытался прикрыть рот и запачкал рукав кровью.

— Джем!.. — воскликнула Шарлотта и бросилась к нему, но юноша отшатнулся и протестующе поднял руку, продолжая кашлять.

— Все в порядке, — судорожно прошептал он и утер кровь с лица, — отойди. Пожалуйста, Шарлотта, не надо.

— Я могу чем-нибудь… — расстроенно спросила она, а сердце заныло в груди.

— Ты же знаешь, что не можешь. — Юноша опустил руку, манжет в крови, в глазах укор. Потом он ослепительно улыбнулся и сказал: — Дорогая Шарлотта, ты всегда была мне как старшая сестра, самая лучшая старшая сестра на свете! И ты сама это знаешь, не так ли?

Шарлотта просто опешила. Джем как будто прощался с ней, и она не нашлась с ответом. Он стремительно повернулся и вышел из комнаты. Она смотрела Джему вслед и пыталась убедить себя, что ей показалось, ему ничуть не хуже, чем обычно, и время пока есть. Она любила их всех, как своих детей, и потому мысль о том, что скоро они потеряют Джема, разрывала ей сердце. Особенно из-за Уилла — ведь если Джем умрет, то унесет с собой все человеческое, что оставалось в юноше.

* * *