Механическое пианино

Пол следил за медленно шагающим по унавоженной земле скотного двора мистером Хэйкоксом. Смотрителем фермы оказался старик с коротко подстриженными седыми волосами, дубленой загорелой кожей и, подобно Руди Гертцу, с невероятно большими руками. Но в отличие от Руди мистер Хэйкокс был сухощав. У него были мощные закаленные мускулы и здоровый цвет лица. Единственная дань, которую взяло с него время, были, по-видимому, зубы, их у него осталось маловато. Он мог прекрасно играть роль в инсценировке из жизни древних фермеров. На Хэйкоксе были старомодная бумажная одежда, широкополая соломенная шляпа и грубые, тяжелые рабочие ботинки.

Как бы для того, чтобы еще больше подчеркнуть в глазах Пола анахронизм мистера Хэйкокса и всей фермы Готтвальда, по ту сторону заграждения от ветра появился один из работников доктора Орманда ван Курлера. Он сидел на тракторе в безупречно белом комбинезоне, красной бейсбольной шапке, легких сандалиях и в белых перчатках, которые, подобно рукам Пола, почти никогда не касались ничего, кроме рулевого колеса, рычагов или выключателей.

– Чего нужно? – спросил мистер Хэйкокс. – Чего еще случилось?

Голос у него был сильный. В нем совершенно не было той покорной приниженности, которую так часто наблюдал Пол у кррахов. Мистер Хэйкокс держал себя так, как будто именно он был владельцем фермы и поэтому разговор должен быть кратким и деловым. Чувствовалось: чего бы от него ни потребовали, все это яйца выеденного не стоит по сравнению с тем, чем он занят в данный момент.

– Доктор Протеус, это мистер Хэйкокс.

– Как поживаете? – сказал Пол.

– Здрасьте, – сказал мистер Хэйкокс. – Что это еще за доктор?

– Доктор наук, – сказал Пол.

На лице мистера Хэйкокса отразилось недоверие и разочарование.

– Это я не называю доктором. Есть три доктора: дантист, ветеринар и психиатр. Вы один из них?

– К сожалению, нет.

– Значит, вы не доктор.

– Нет, он доктор, – добросовестно попытался объяснить доктор Понд. – Он умеет поддерживать здоровье у машин. – Понд попытался вдолбить в голову этого простака уважение к диплому.

– Значит, механик, – определил мистер Хэйкокс.

– Видите ли, – сказал доктор Понд, – можно пойти учиться в колледж и выучиться там на специалиста по любым предметам, помимо лечения людей или животных. В конечном счете, хочу я сказать… Современное общество остановилось бы в своем развитии, если бы не было людей, достаточно образованных для того, чтобы заставить споро работать сложнейшие части механизма цивилизации.

– Угу, – апатично отозвался мистер Хэйкокс. – Так что, это вы заставляете их работать споро?

Доктор Понд скромно улыбнулся в ответ.

– Я провел семь лет в Корнеллской высшей школе по управлению недвижимым имуществом, – пояснил он, – и только после этого получил диплом доктора по управлению недвижимостью, а потом и эту должность.

– И вы тоже называете себя доктором, так, что ли? – спросил мистер Хэйкокс.

– Я полагаю, что никакой ошибки не будет, если скажу, что я заслужил эту степень, – холодно ответил доктор Понд. – Моя диссертация была третьей по объему из всех написанных в стране за тот год – восемьсот девяносто шесть страниц, через один интервал и с узкими полями.

– Продавец недвижимой собственности, – сказал мистер Хэйкокс. Он переводил взгляд с Пола на доктора Понда и обратно, ожидая, не скажут ли они чего-нибудь такого, что заслуживало бы его внимания. И, поскольку они в течение двадцати секунд так и не смогли отозваться на его молчаливый вопрос, он повернулся, собираясь уходить.

– В таком случае я тоже доктор коровьего, куриного и свиного навоза, – сказал он. – Когда вы, доктора, наконец решите, чего вам нужно, вы найдете меня на скотном дворе, где я буду ворошить лопатой мою диссертацию.

– Мистер Хэйкокс! – рявкнул доктор Понд. – Вы останетесь здесь до тех пор, пока мы не закончим разговора с вами.

– Я думал – вы кончили. – Он остановился и застыл совершенно неподвижно.

– Доктор Протеус покупает ферму.

– Мою ферму? – Мистер Хэйкокс медленно повернулся к ним, теперь в его глазах появился наконец интерес.

– Ферму, за которой вам поручено присматривать, – сказал доктор Понд.

– Ферма моя.

– Ферма принадлежала Готтвальду, – сказал доктор Понд.

– Разве этот человек жив?

– Вы знаете, он умер.

– А я человек, и я жив. А если говорить по-человечески, то эта ферма больше принадлежит мне, чем кому бы то ни было. Я единственный, кто когда-либо заботился о ней, единственный, кто хоть что-то здесь сделал. – Он простодушно повернулся к Полу. – Вы знаете, в завещании сказано, что вам придется держать ее такой, какая она есть?

– Это входит в мои намерения.

– И держать меня на работе, – добавил мистер Хэйкокс.

– Я пока что еще в этом не уверен, – сказал Пол. Это было осложнение, которого он никак не мог предвидеть. Ведь по его планам ему предстояло трудиться здесь самому. В этом-то и был весь смысл его затеи.

– В завещании этого не сказано, – сказал доктор Понд, радуясь, что наконец нашлось что-то такое, что поможет ему приструнить мистера Хэйкокса.