Механическое пианино

Машины учета личного состава обработали данный вопрос и выдали карточку Эдгара Р.Б. Хэгстрома, который в статистическом смысле был средним человеком со всех точек зрения, за исключением числа его инициалов: возраст (36), рост (5 футов семь дюймов), вес (148 фунтов), лет супружества (11), показатель интеллекта (83), количество детей (2, мальчик 9 лет и девочка 6 лет), количество комнат (2), марка машины («шевроле» трехлетней давности, двухдверный «седан»), образование (выпускник средней школы, 117-е место в классе из 233 человек, средние способности), спорт (травяной хоккей, рыбная ловля), военная характеристика (5 лет, три из которых – заморские территории, радист на Т-4, 157‐я пехотная дивизия; участие в выдающихся боевых операциях: Хьеринг, Эльбесан, Кабул, Хайфон, Усть-Кяхта, 4 ранения; награды Пурпурное Сердце 3-го класса, Серебряная Звезда, Бронзовая Звезда 2-го класса).

Кроме того, машины сумели сделать строго научно обоснованное предположение, что, поскольку Хэгстром так далеко зашел в своей посредственности, он, по-видимому, один раз был арестован, до женитьбы с Вандой вступал в половые связи с пятью девушками (с умеренным удовольствием) и состоял в двух незаконных связях после женитьбы (одна случайная и глупая, вторая же затяжная и довольно беспокойная), а также – что он умрет в возрасте 72,2 лет от сердечного приступа.

Чего уж машины никак не могли определить, так это того, что во второй незаконной связи, той, которая, по их словам, была более затяжной, он состоял с вдовой по имени Марион Фраскати, что связь эта все еще продолжалась и что покойный муж Марион звался Лу Фраскати и был он секондкотером первого класса и лучшим другом Эдгара. Эдгар и Марион, к их обоюдному немалому изумлению, оказались друг у друга в объятиях, когда не прошло еще и месяца со дня смерти старины Лу. Снова, снова и снова пытались они положить этому конец, честно пытались. Но это было как яркая и сочная вишня на сером мху их жизни. И они иногда по простоте душевной думали, что, может, это и не так страшно, поскольку никому это не приносит зла: ни ребятам, ни милой и дружелюбной Ванде. И что Лу, особенно теперь, когда он вкушает иное блаженство, не мог бы желать ничего лучшего, чем если старый и добрый друг его Эдгар и старая добрая его подружка Марион немножко насладятся жизнью, предаваясь телесной любви.

Но они не очень верили в это. И ребятишки стали замечать, что происходит что-то неладное, и Ванда уже плакала несколько раз, отказываясь объяснить ему причину слез, а возможно, и сам Лу, где бы он сейчас ни находился… В любом случае Эдгар собирался продолжать свои встречи с Марион, однако он собирался также рассказать все Ванде – Господи помоги ей и благослови ее, – рассказать ей и… И кому же это барабанить в дверь Хэгстрома, как не этому паршивому шаху Братпура, да пребудет с ним благословение Господне.

– Входите, входите, – сказал Эдгар, а про себя добавил: «Входи, входи, ваше величество, ваше высочество, император всей земли и кораблей в море, входи, входи, ублюдок паршивый».

Когда Холъярд позвонил ему и предупредил о намечаемом визите, Хэгстром дал понять, что его не очень интересует ни высокий титул шаха, ни должность самого Холъярда. Очень редко выпадали случаи высказать то, что он думает о должностях вообще, то есть что человек – это просто человек, ничего больше. Эдгар и собирался вести себя абсолютно естественно – точно так, как будто посетители его просто товарищи по КРРаху. У Ванды, однако, была на этот счет иная точка зрения, и она срочно затеяла генеральную уборку всей квартиры, принялась готовить лимонад, а Эдгара-младшего послала было за печеньем, но Эдгар-старший тут же прекратил всю эту суматоху. Ребят он услал из дому, и это было единственное, что он разрешил убрать.

Дверь отворилась, и вошел шах в сопровождении Хашдрахра, Холъярда и доктора Нэда Доджа, управляющего Парком Протеуса.

– Ага! – сказал шах, осторожно трогая блестящую металлическую стену комнаты. – Ммммм!..

Эдгар протянул было им руку, но вся процессия прошла мимо, не заметив ее.

– Ну и поцелуйте меня в… – пробормотал он.

– Эээ?.. – сказал доктор Додж.

– Вы прекрасно слышали.

– Послушайте, Хэгстром, вы сейчас не в кабаке, – прошептал Додж. – Следите за своими словами; тут замешаны международные отношения.

– А ничего, если я пока что действительно уйду в кабак?

– Да что это с вами? Какая муха вас укусила?

– Этот малый приходит в мой дом и притом не желает пожать мне руку.

– У них в стране так принято.

– А в нашей стране как принято?

Додж отвернулся и гостеприимно улыбнулся шаху.

– Две спальни, гостиная с нишей для стола, ванная и кухня, – сказал он. – Это дом модель М-17. Излучающее отопление находится в полу. Мебель сконструирована после тщательнейшего изучения удобств и неудобств жильцов в масштабах всей страны. Дом, мебель и остальное оборудование продается в стандартной упаковке. Это очень упрощает планирование и производство для удовлетворения любых нужд населения.

– Лакки-ти, такару? – пропел шах, впервые пристально поглядев на Эдгара.

– Что он сказал?