Механическое пианино

Он отнес ее по широким доскам пола в обшитую сосновыми досками спальню и положил на лоскутное одеяло кленовой кровати. На ней, как сказал ему мистер Хэйкокс, умерло шесть и родилось четырнадцать независимых граждан.

XIX

Удар, нанесенный доктору Полу Протеусу, был недостаточно силен для того, чтобы вышибить его из привычной колеи, уготованной ему его происхождением и образованием, и Пол кое-как дожил до того дня, когда людям, чье развитие еще не было завершено, предстояло отправиться на Лужок.

Пол знал, что приближается момент, когда ему придется либо уйти с работы, либо сделаться осведомителем, однако все это казалось ему нереальным, и, поскольку у Пола не было сколько-нибудь определенных планов на этот счет, он насильно заставлял себя соблюдать спокойствие – без прежней, однако, уверенности в том, что все в конце концов как-нибудь утрясется.

Большой пассажирский самолет после часового пребывания в воздухе развернулся над берегом у устья реки Святого Лаврентия, где сосны подступали к самому морю. Самолет снизился, и уже можно было различить посадочную полосу, а за нею множество охотничьих домиков, со столовой, площадками для тенниса, площадками для бадминтона, площадками для игры в травяной хоккей, каталками и горками для детей и прочими павильонами Материка – женского и детского лагеря. А на реке виднелась длинная пристань с тремя яхтами белого цвета, порт, откуда мужчины отправились на остров по имени Лужок.

– Ну вот, пора прощаться, – сказал Пол Аните, когда самолет остановился.

– Ты выглядишь великолепно, – сказала Анита, поправляя его синюю капитанскую рубашку. – Итак, какая же команда выиграет?

– Синяя, – сказал Пол. – Готт мит унс[4].

– Вот, а я здесь тем временем займусь Мамой, пока…

«Дам прошу пожаловать сюда! – проревел репродуктор службы распределения гостей. – Мужчины собираются на пристани. Оставьте свой багаж там, где он находится. Он будет в ваших комнатах к моменту прибытия на места».

– До свидания, милый, – сказала Анита.

– До свидания, Анита.

– Я люблю тебя, Пол.

– Я люблю тебя, Анита.

– Пошли, – сказал Шеферд, который прилетел этим же самолетом. – Пора наконец двигаться. Очень мне хочется посмотреть, так ли уж сильна эта Команда Синих.

– Команда Синих, да? – вмешался Бэйер. – Тебя беспокоит Команда Синих, да? А? Белые! Белые, мой мальчик, единственная команда, на которую стоит поглядеть. – Он растянул свою белую рубашку, приглашая их всех полюбоваться. – Видите? Видите? Только за такой рубашкой и следить! Понятно? Ага, ага…

– А где доктор Кронер? – спросил Шеферд.

– Он уехал еще вчера, – сказал Пол. – Он включен в состав официального комитета по встрече и находится уже на острове.

Пол еще раз помахал Аните, которая по гравиевой дорожке спускалась к Материку в компании женщин, среди которых были Катарина Финч и Мама Кронер, а также горсточка детей. Целый день самолеты будут доставлять такие же партии.

Упрятанные в девственном лесу громкоговорители разразились песней:

Для вас, прекрасная леди, я подымаю глаза;
Мое сердце, прекрасная леди, для вздохов вашего сердца.
Придите, придите, прекрасная леди, в рай…

Мелодию песни заглушил громкоговоритель, раздался кашель, а затем команда:

«Мужчинам с классификационным номером от нуля и до ста предлагается подняться на борт «Королевы Лужка»; тех, у кого номера от ста до двухсот пятидесяти, должны подняться на борт «Жаворонка Лужка»; те же, у кого номер выше двухсот пятидесяти, отправятся на «Духе Лужка».

Пол, Шеферд, Бэйер и остальные служащие района Олбани – Троя – Скенектеди – Илиум поднялись на палубу, где их поджидали прибывшие ранее. Все надели темные очки, которые они теперь будут носить на протяжении двух последующих недель, чтобы защищать глаза от невыносимого блеска реки, от летнего солнца, отраженного в воде, блеска выбеленных домов, блеска белых гравиевых дорожек, белого песка пляжей и белых цементных кортов Лужка.

– Зеленые победят! – выкрикнул Шеферд.

– Правильно, капитан!

Все орали и пели, пароходные машины бурлили и ревели, а три яхты двинулись к острову, выстроившись треугольником.

Морщась от солнечных лучей, Пол искоса поглядывал на все приближающийся и приближающийся Лужок – горячий, выбеленный и стерильный. Белая змея, как бы опоясывающая весь остров, теперь превратилась в ряд белых кубиков, изолированных построек из бетонных блоков, которые на жаргоне Лужка, сохранившемся с прежних, менее комфортабельных времен, назывались «палатками». Амфитеатр на севере острова выглядел как глубокая тарелка, спортивные площадки вокруг него складывались в самые разнообразные геометрические фигуры. Выбеленные камни повсюду очерчивали дорожки и насаждения…

Воздух содрогнулся от резкого, звенящего грохота. Грохот повторился. И еще. «Блам!»

Ракеты, запущенные с острова, взрывались прямо над головой. Спустя еще минуту все три яхты уже покачивались у своих причалов, а оркестр заиграл «Звездно-полосатый флаг».