Механика вечности

— Правильно, — согласилась она.

— Мы предотвратим все это безобразие, не вмешиваясь в прошлое: просто не позволим нас арестовать там, в две тысячи шестом.

— Да-да, — ответила она невпопад.

— Ксения… я тебе не верю.

Она поняла сразу. Она не пыталась уйти от ответа, хотя могла бы, ведь я стал ее заложником — ее и проклятого дырокола.

— Немудрено, что ты догадался. Все пошло кувырком, ты и сам видишь. Никто не предполагал, что операция закончится так плачевно. Надеюсь, в этом ты не сомневаешься?

— Кто вы такие?

— Ты ведь в штабе служил, да, Миша?

— Мы встретились не случайно.

— Разумеется. Ты помнишь, что означает гриф «три нуля»?

— Наивысшая степень секретности.

— Там, где я работаю, на документах ставят не три нуля, а четыре. Можешь представить, что это такое?

— С трудом. О вашей конторе не знает никто. В принципе вас вообще нет.

— Нас не существует даже для президента. И ты требуешь, чтобы я тебе открылась.

Мы дошли до узкой улицы, застроенной панельными семиэтажными домами. Здесь было не так людно, и мы остановились отдышаться. Ксения протянула мне свою сигарету.

— Ты здорово придумал насчет вечной среды. В четверг нам соваться нежелательно, — проговорила она, морщась от боли. Кровяная корка на ее щеке начала подсыхать. — Миша, мне необходима твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?

— Выдай хотя бы минимум информации, — упрямо заявил я. — Мне надоело быть безмозглой кеглей. Что мы собираемся делать, а главное — для чего?

— Нужно взять у Алены твой дырокол. Почему — тебе известно.

— А что же ты с самого начала?.. На кой черт мы лезли во все эти аварии? И… ты правда забрала у матери лекарство?

— Да. Я надеялась, что во всем виноваты мы. Так было бы лучше. А теперь придется отменить операцию. Пойдем поищем, где можно отдохнуть. На стимуляторе долго не продержишься.

Гостиница, в которой мы ночевали в прошлый раз, находилась в двух шагах от перекрестка, но туда нам было нельзя. Там уже сняли номер другие Ксения и Миша. Он подыхал, а она его лечила. Завтра он поправится и втрескается в нее по уши. За ними начнут охотиться скучные мужички с задрипанными чемоданчиками. Завтра будет тяжелый день.

Мы сказали дежурной, чтобы нас разбудили в десять вечера. Нормальная просьба, если не считать того, что часы уже показывали половину девятого. Потом Ксения отошла в дальний угол и открыла в центре комнаты дыру. В темноте плоскость была почти не заметна.

Мы перебрались в блеклый полдень. Номер только что убрали после предыдущих постояльцев, и аромат чужих духов перемешался с удушливыми запахами моющих средств.

Ксения приняла душ и, натершись бесцветным гелем из своей аптечки, стала собирать уже знакомый стальной карандаш. Теперь он состоял из трех частей и был в полтора раза длиннее. Ксения показала, как с ним управляться и, скинув халат, легла на живот.

Пока она устраивалась на кровати, я успел мельком увидеть ее грудь. Второй размер, отметил я, и тут же устыдился: негоже это — переводить совершенство в номера и сантиметры. Судя по всему, Ксения была чуть помоложе меня. После двадцати пяти фигура у женщин начинает округляться, но Ксения сохранила ту необычайную гибкость, которой обладают лишь совсем юные девушки. Она подтянула руки к голове и не заметила, как сбоку выглянула правая грудь — почти вся, до темно-коричневого полукружья, упиравшегося в накрахмаленную простыню. Сквозь тонкую блестящую ткань ее трусиков легко угадывались очертания того, что было под ними спрятано. Резинка чуть сбилась вниз, и за ней, между двумя сходящимися пригорками, показалась маленькая родинка. Не ее ли она обещала продемонстрировать?

Как только я приблизил регенератор к ее коже, Ксения застонала и томно выгнулась. Рана затягивалась на глазах. Вскоре капельки засохшей крови осыпались, и на месте глубокой царапины осталось лишь розовое пятнышко. Минут через двадцать спина Ксении была в полном порядке.

— Спасибо. Лицом я сама займусь, давай теперь тебя.

Она поднялась с кровати, и я снова впился взглядом в ее тело. Ксения даже не собиралась прикрываться, только накинула гостиничный халат, но пояс завязывать не стала.

— Ложись, чего ты ждешь?

Уже не отдавая себе отчета, я взялся за края халата и развел их в стороны. Ксения не сопротивлялась. Она позволила себя поцеловать, потом мягко улыбнулась и сказала:

— Сначала обработаем ссадины.

Она уселась на мои ноги, и я почувствовал, какая она теплая.

— Будет щекотно, — предупредила Ксения.

Первое же прикосновение металлического карандаша заставило меня вскочить. Это был самый натуральный электрошок.

— Что ты делаешь?! — воскликнул я, уворачиваясь.

— Терпи. — Ксения придавила меня к матрасу и наступила на шею коленом.

Внезапно в комнате появился кто-то посторонний, и она сказала:

— Вы тут отдыхайте, а нам пора.

Голос принадлежал Ксении, но доносился откуда-то сбоку. Перед кроватью стояли двое: еще одна Ксения и еще один… я.

— Совсем не больно, — утешил меня я-второй. — Для твоей же пользы, так что не возникай.

— Все нормально? — спросила Ксения, сидевшая на мне. — Одежду поменяйте, а то похожи на беглых каторжников.