Механизированная история (СИ)

— Нет. Хочешь занять пустующее место? — насмешливо уточнил наг, нисколько не сомневаясь в своей неотразимости. Петух чешуйчатый.

— Господин… — на два нежных голоса его глаза расширяются. — Нас создали как пару, и разделяться надолго мы не можем. Пожалуйста, если возьмете себе одного из нас, позаботьтесь и о втором. И простите нам эту дерзость.

— Хорошо, я забираю тебя себе, — довольный кивок в мою сторону, и уже лу-ни, — а тебя отдам своему брату. Он не обидит.

— Спасибо, — я поднялся и сделал робкий шажок в сторону полосатой змеи. — Как вас зовут господин?

— Тхайро Исталисс онр Вергари, — прошипели на мое ухо, касаясь раздвоенным языком проколотой мочки. Длинный хвост сжался на моей талии. — Ваши имена?

— Двадцать шестой и двадцать седьмой, — ответил амфибия, вставая.

— Номера? — черные брови грозно нахмурились.

— Сиркеори имена дают хозяева, в лаборатории нас звали по номерам. Но если онр Вергари интересно, в прошлой жизни меня звали Рэмори, — приподнимаясь на носочки и тепло заглядывая в глаза Тхайро Исталисса.

— А меня Нилау, господин, — легкий поклон.

— Отдохните, вечером представлю вас брату. Через два часа придет Михша, наш лекарь. И готовьте свои пожелания для слуги, — прошелестел истарши, а затем сомкнул пальцы на моей шее и выжидательно всмотрелся в мое лицо, но увидев лишь милую улыбку, удовлетворенно сказал, — Вами обязательно заинтересуются остальные члены Гнезда, поэтому я подам заказ ошейников с метками.

Он стремительно развернулся и выскользнул из наших апартаментов. Только хвост и мелькал. Я развернул к себе лу-ни и выпалил:

— Я в мраке полнейшем, Нилауэнь! — и, не давая другу сказать ни слова, раздраженно дернул молнию и стянул верх комбеза. Сзади раздался ошарашенный вздох, тату стала четкой и покраснела. Ее до сих пор немного щипало.

— Рэм… Рэмори… — голос партнера был наполнен такой болью и грустью, что у меня самого сердце сжалось. Он понял, во что мы влипли, и не мог найти слов, чтобы утешить меня. Знал, как тяжело снова потерять надежду, единственный лучик на возвращение домой. Нашу привязанность и зависимость от хозяев не изменить и не оборвать. Оставалось уповать лишь на чудо, в которое я уже не верил. У меня остался только мой лу-ни.

Когда он осторожно коснулся губами моей горевшей метки, я не сопротивлялся, позволяя горячему языку нежно скользить по моей коже, зализывая позор и боль. Амфибия обнял меня за талию, заключая в такие надежные объятия. Бирюзовые глаза тепло и любовно смотрели в мои карие, в которых предательски пощипывали слезы досады и обиды.

— У нас есть два часа до прихода этого Михши, — проронил я, направляясь в ванную. Нилау молча шел за мной, не разрывая наши переплетенные руки. Мы помогли друг другу раздеться и снова залезли в теплую воду. Зная, чего мне хочется, партнер сменил облик, и меня обнял настоящий Нилауэнь. Без всяких масок, родной лу-ни. Я редко позволяю себе что-то подобное по отношению к партнеру, но сейчас самый подходящий момент. Мои губы накрыли чужие, мягко целуя. Приоткрыл ротик, и в него, воспользовавшись приглашением, скользнул язык Нилау, лаская небо и играя с моим собственным. Хвостом он потянулся куда-то за спину и вытащил мочалку. Да, помыться бы не помешало. Прижавшись спиной к груди лу-ни, я высунул язычок и прошелся самым кончиком по перепончатому ушку, чувствуя, как сжимается на талии длинный хвост. Намыленная шустрыми руками губка уже скользила по моей спине, теплое дыхание касалось затылка. Вот партнер плавно перемещается на мои бедра, все так же неторопливо втирая ароматное мыло в мою кожу. Я развернулся, и наши губы снова встретились, а мои пальцы заскользили по напряженной груди, игриво касаясь твердых сосков. Хорошо ему дышать жабрами и не беспокоиться о нехватке воздуха в легких при поцелуе. Но мрак, как же это волшебно, вот так просто нежить друг друга.

— Рэмори, ты пенный мальчик, — хихикнул партнер, покусывая острыми зубками чувствительное местечко, где шея переходит в плечо. В отместку взял первый попавшийся шампунь и налил на белую головушку, делая из длинных волос смешные ушки и кренделя. Красавец, и ничего тут не попишешь. Нилауэнь заурчал, наслаждаясь массажем головы, пока я втирал в волосы шампунь, иногда касаясь чувствительных рожек. Амфибия уселась на мои колени и нетерпеливо потерлась об меня своей восставшей плотью. Я хмыкнул и, вытерев с костяного вибрисса пену, обхватил гладкий рог губами, лаская язычком. Шумный стон, и перепончатые пальцы обхватывают два твердых члена, яростно надрачивая. Слились в агрессивном поцелуе и кончили в руку лу-ни. По расслабившимся телам ходила дрожь.