Механизм пространства

Огюст хотел сказать, что менее всего желает участвовать во Всеобщем проекте. Что сперва, по большому счету, хорошо бы спросить — согласен ли человек, венец творения, чтобы его мысли заменялись проектами.

Но мир рассыпался на ромбы, и все исчезло.

* * *

В Ницце нет снега.

Двести пятьдесят солнечных дней в году. В жару — прохладный бриз с моря. Горы Эстерель на западе, гряда Меркантур на северо-западе — защитники города от вихрей. Дважды, утверждают местные жители, природа сходила с ума, и ранним утром в феврале с неба падали какие‑то сомнительные хлопья — чтобы днем растаять, не оставив и следа.

Но август? — вино, и солнце, и улыбки красавиц.

Сардиния — рай на земле.

Великий Ветер, Отец всех ветров, легче пушинки упав вниз, из своих заоблачных высот, взъерошил морю пенную шевелюру. Заполоскались вымпелы на мачтах кораблей, кроны деревьев на берегу пошли рябью, подражая водной глади. Хлопнули тенты кафе на террасах Английской набережной. Вспорхнули голуби с крыш церквей. Дыхание вечности пронеслось над спящей, гуляющей, флиртующей, беззаботной Ниццей, и люди были единственными, кто ничего не заметил.

Отец всех ветров рассмеялся, сдерживая мощь дыхания. Ох уж эти человечки! Копошатся, торопятся, считают минуты, как скряга — монеты, а дунь всерьез, и что осталось? Прах к праху, и по ветру развеяли. Спрячешь ли молнию в банку? Обрушишь ли гору пригоршней лабораторной дряни? Сократишь ли дорогу пыхтящей жестянкой?

Устрашишь ли старика Хроноса тиканьем часов?

Рассмеявшись, Великий Ветер умчался по синей дороге. Это люди идут от рождения к смерти, не имея возможности свернуть или отступить. Это они дышат, каждым вздохом утверждая неодолимый закон: смерть прошлого и рождение будущего. Иначе не бывает. Академик Эрстед еще не изобрел Механизм Времени.

Зато ветры, случается, дуют вспять. И время послушно катится назад, давая будущему отсрочку, воскрешая канувший в Лету час. Трудно ли ветру ринуться в обратный путь? — с юга на север, через всю Европу, форсируя кипящий Ла-Манш; туда, где над величественным островом, сердцевиной империи, солнце над которой не заходит никогда, гордо полощется «Юнион Джек» — флаг Соединенного королевства Великобритании и Ирландии?

Синее поле — дорога ветров. И наслоение крестов, как решетка на окне — красный прямой крест Святого Георга, защитника Англии, белый косой крест Святого Андрея, покровителя Шотландии, красный косой крест Святого Патрика, патрона Ирландии.

Небо надежно закрещено островными лордами.

Не вырвешься.

Праздничная Ницца осталась за горизонтом. Впереди ждала надменная Британия. Вересковые пустоши Уэльса. Зелень холмов Шропшира. Сырые туманы Лондона. Озера долины Глен-Мор, где, по слухам, водятся чудовища.

И корабельные верфи Блэкуолла.

Акт II Броненосец «Warrior»

«…Из фрегата „Warrior“ выходит совсем не то, что мы желали, но, истратив на него столько денег, посмотрим, что из него выйдет…»

Резолюция Совета Адмиралтейства

«Не смущайся приходом неожиданных гостей!»

Адольф фон Книгге

Сцена первая Ромео из Теддингтона

1

— Бом! Бом-м!..

Негромкий, но тяжелый, словно литой из свинца, голос колокола проник сквозь шторы, властно ворвался в сумрачный, освещенный лишь огнем камина, кабинет.

— Бом, — без всякого выражения шевельнул губами, отвечая, джентльмен средних лет. Он с удобством расположился в кресле у камина. — Страшновато, признаться. Но интересно.

— Какой интерес вы нашли в этом звуке, милорд?

Хриплый каркающий голос (интер-р-рес!..) прозвучал из темного угла. Говорившему кресла не досталось, и он устроился на стуле с высокой резной спинкой. Такие были в моде более века назад, во времена Регентства.

— Посудите сами, мистер Бейтс, — тонкие пальцы джентльмена зашевелись щупальцами осьминога. — Я живу в этом доме без малого сорок лет и слышу звон с детства. В округе две церкви, но звонят не там. Где именно — я так и не узнал. Представляете? Можно, конечно, спросить в полиции. Можно даже нанять сыщика. Но я решил оставить все, как есть. Пусть в жизни присутствует загадка. Честно говоря, она меня страшит. Но что, если разгадка еще ужасней? Вы обратили внимание на цвет огня? Сейчас он зеленый.

Казалось, пламя услышало его слова. Взметнувшись вверх, на краткий миг оно замерло, рассыпая изумрудные блестки — и упало на россыпь углей, краснея от смущения. Впрочем, зелень не ушла, дразнясь веселыми язычками. Изумруд сменялся синим сапфиром, желтел, исчезал, чтобы появиться вновь и вновь.

Тьма, сочившаяся из плотно закрытых окон, смеялась над играми огня.

— Вы правы, милорд. Очень красиво.

Хриплый голос развеял чары. Огонь съежился, прижимаясь к багряным углям, отдавая пространство мгле и сырости. Волшебная сказка исчезла, не начавшись. Ни эльфов, ни фей — промозглый вечер, темный кабинет, двое людей у камина.