Механизм времени

— «Иных фельдмаршалов-растяп спасает Генеральный штаб», — ровным голосом сообщил Торвен, доставая из ящика пороховницу.

— «Ход дел предвидя современный, — согласился академик, — составил я совет военный…»

В этом доме великого Гёте знали все. Не стал исключением и гере младший брат. Задумался, провел пальцами по твердому подбородку.

— «Мне кажется по‑прежнему разумным, чтоб мы укрыли армию свою в овраге незаметном и бесшумном. Наш выбор оправдается в бою».

— Значит, в Эльсинор?

И — прорвало. Заговорили разом, быстро, торопя друг друга. Голоса, отличные вначале, с каждым мгновением становились все более схожими. Звуки сливались, пулями летели слова:

— Почему в Эльсинор? Лаборатория, запасы, архив, склад… Филон уверен, что доберется первым, значит… Ослов и ученых в середину! Братец, ты нужен в Копенгагене, сиди и пиши письма!.. Королевская канцелярия пишет!.. Нет, старина Торвен, Эльсинор я им не отдам. Прятаться не стану… Инвалидная команда — в штыки!.. Ерунда, главное — маневры… Банка хоть заряжена? Что значит — «в процессе»? При Ватерлоо Груши тоже был «в процессе»…

Гоблин в недрах камина опомнился и стал подслушивать. Смысл ускользал, отскакивая от мохнатых ушек. Промучившись пару минут, гоблин сдался — и нырнул в угольную пыль. Ну их всех!

— Король узнает — без голов останемся. Хорошо, хоть четвертование отменили… Введут снова — персонально для академиков… Лучше без голов, чем… Волмонтовича довезем? Совсем никакой… А пироскаф на что? Наши датские пироскафы — самые пироскафные… Живьем в Банку залезешь, но чтобы к вечеру!.. Склад, склад береги!.. «Марш вперед, трубят в поход, Смерти волонтеры…» Ты еще «Марсельезу» спой…

— В Эльсинор?

— В Эльсинор!

Хлопнула дверь. Шаги на лестнице — дальше, глуше… Матушка Тишина осмелилась вернуться в свои владения. Заглянула, осмотрелась. Осмелела. Пустая комната, сдвинутые стулья, рухнувшая стопка папок на зеленом сукне.

Тихо-тихо.

— В Эльсинор? — офицер на портрете шевельнул губами:

Не спорю. Место славное для сеч,
Где разгуляются рука и меч.

Старый вояка тоже читал «Фауста».

Сцена третья Пироскаф «Анхольт»

1

Датчане должны быть благодарны Вильяму Шекспиру — за Гамлета, принца Датского. И незачем трясти старыми пергаментами, доказывая, что подлинная история Амелета, сына Хорвендила, лихого и хитрого викинга, рядом с шекспировской не лежала, не сидела и даже призраком не бродила. Невелика беда — по сравнению с тем, что англичане с собственным Артуром-королем сотворили.

Зато помнят и помнить будут.

Дания, Эльсинор, Гамлет — коротко, а словно целый мир увидел. Шведы, соседи злокозненные, подобного не удостоились, как бы ни пыжились с Карлами Не-Упомнишь-Номеров. И в житейском плане — чистая прибыль. Северное море — обжитой дом. Отчего бы не сесть на корабль да не сплавать прямиком в славный Эльсинор? Не прикоснуться к влажным камням, еще хранящим драгоценное эхо:

Быть иль не быть — вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться…

Заодно и хозяев порадуешь. Щедрый гость — великое благо. Спасибо, Шекспир, Потрясатель Копья! Ты знал толк в публике — за что денежки несет, кому в кассу ссыпает…

Торбен Йене Торвен надвинул шляпу на брови, зябко повел плечами. Застегнул верхнюю пуговицу сюртука. Подвела Королевская обсерватория, погорячилась с прогнозом. Был зюйд-зюйд-ост — и нет его. С полудня — устойчивый норд. Тучки, а на горизонте — тучищи.

Не дай бог, дождь подвалит, а с ним — шторм.

Эресунн — узкий пролив между датской Зеландией и Западной Швецией — покрылся мелкой противной рябью. Пироскаф «Анхольт» бодро шлепал колесами, дыша оптимизмом и угольной пылью. До цели — вожделенного Эльсинора — оставалось полчаса тихим ходом. Можно берегом полюбоваться, поразмышлять о странностях бытия. Скажем, о том, что Эльсиноры сами по себе не возникают, не растут среди камней.

Хорошо Шекспиру — взял и придумал.

Квадратная громада крепости по левому борту украсилась белым дымком. Секунда, другая, и море вздрогнуло — звук выстрела нагнал пироскаф. Ничего страшного — стреляли один раз. Цитадель Кронборг слала весточку резвому «Анхольту». Вижу, мол, стою на страже. А ты, малыш, плыви с богом, шевели колесами. Вот если бы я, крепость, дважды пальнула, тогда дело иное.

Третий выстрел — прицельный.