Механизм времени

«…без веревки не могу — пожара боюсь. Представляете, в гостинице пожар, а я — на втором этаже?..»

— …Мы не сгорим! Мы выберемся!

Лихо оттолкнувшись, Длинный Нос прыгнул — спиной назад, держась за веревку, аккурат в лестничный пролет, за которым начинался ведущий в Башню коридор. Так прыгают из окна пылающей гостиницы, спасаясь от беды.

Веревка натянулась. Рычаг щелкнул, со скрежетом пошел вниз. В недрах стены загрохотали, проворачиваясь, шестерни. Неимоверным усилием Зануде удалось подняться на ноги. Его качнуло, и он прилип к иллюминатору.

Рычаг привел скрытый механизм в действие. Круглая зала представляла собой огромную «лейденскую банку», способную накопить поистине колоссальный заряд электричества. Центральная колонна — гигант-электрод. Под липовыми панелями стен скрывались листы металлических обкладок. Под полом — резервуар с жидкостью. Банка была полнехонька: ударив в подсоединенный к ней громоотвод, молния зарядила ловушку до отказа.

Отвалилась, осыпалась на пол изолирующая облицовка колонны. Из стен поползли стальные стержни, приведенные в движение шестернями. Воздух в Банке замерцал, насыщаясь рукотворной грозой. Ближе, еще ближе…

Пробой!

Ослепительные молнии, ветвясь и шипя, ударили из концов стержней в колонну. Раздался страшный треск — словно ручищи великана разрывали небо пополам. Факелами вспыхнули утопленники. Дряблая плоть обугливалась и распадалась.

Пепел к пеплу, прах к праху…

Бешеную кашу разметало в клочья. На дымящемся ковре догорали останки вражеского воинства. В углу слабо подергивалось обожженное тело гиены. По стенам текла бурая жижа. Из-под двери ползли струйки дыма, неся вонь паленой мертвечины.

— Отбились…

Торбен Йене Торвен без сил рухнул на скамейку. Наваждение закончилось. Огненная завеса исчезла без следа. Он больше не был испуганным мальчишкой — кошмар сгинул. Внизу, под лестницей, забыв о «высоком штиле», чертыхался Ханс Христиан Андерсен.

Поэт ушибся при падении.

3

— Так вы и Наполеона видели, гере Торвен? Бонапарта?!

В голосе Дон Кихота — восторг пополам с сомнением. Университетский адъюнкт был знаком с помощником академика Эрстеда не первый год, составив о Бумажном Черве вполне определенное, не слишком лестное мнение. Правда, после сегодняшней, Вальпургиевой, чтоб ее, ночи! — оно сильно изменилось.

— Видел, — Зануда поправил одеяло, сползшее с плеч. — Два-три раза.

Отвечал, не думая. До Бонапарта ли сейчас? Раннее утро, двор залит солнцем. В небе, чистом и ясном, кучерявятся барашки облаков. Восторг!

— А какой он? Ну, с виду?

Небом и солнцем любовались из пролома в стене — памяти о взорванной галерее. Обломки кучей лежали внизу, на брусчатке. А прямо в дыре, как дятлы — в дупле осины, скучал караул. Очередь Торвена и бородатенького адъюнкта подошла как раз перед рассветом. Два ружья, два одеяла; фляга с ромом, сумка с патронами…

— С виду?

Зануда с трудом оторвался от созерцания безмятежного утра. Живы! Иногда такая мысль греет лучше всякого рома.

— Блондин. Голубые глаза. Ростом с меня. Нет, чуть повыше…

— Шутите? Он же брюнет! Карлик!..

Спорить отставной лейтенант не стал. Карлик — значит, карлик. И горбун в придачу. Великому императору уже все равно.

Защищать Башню было нечем — и, если честно, некому. Сумей треклятый Филон извернуться, собрать силы, повторить атаку… Хмурый Эрстед велел вкатить в туннель два последних бочонка с порохом, протянуть длинный провод с электрозапалом. Против лихих людей — поможет, против нежити — вряд ли. Караульные не смыкали глаз, но остаток ночи прошел без происшествий.

И вот — день на дворе. Солнышко, тихий ветерок; вдали — серая гладь Эресунна…

— Как вы тут?

Шаги Зануда услыхал еще в глубине коридора.

— Смена, смена!

Андерс Эрстед улыбался, весело морщил нос. Словно и не было ничего — Мальстрёма, штурма, ожившего кошмара. Полковник пришел не один. За ним черной тенью скользил Волмонтович — безмолвный, бесстрастный, ледяной.

Манекен вернулся.

— Всем спасибо. Отдыхать!..

Дон Кихот не заставил себя упрашивать. Вскочил, прислонил ружье к стене, кивнул — и застучал каблуками по плитам. Зануда не торопился. Если с князем опять беда, Однорукому Полковнику нужна будет помощь.

Да и в компании веселее.

— Знаешь, я тут подумал, — зябко ежась, Эрстед завернулся в освободившееся одеяло. Сел рядом, лицом к пролому, окинул взглядом пустой двор. — Ольгер… Легенда не солгала. В эту ночь королевству и впрямь грозила опасность. Он просто перепутал. Встал не с той ноги — и не на ту сторону. За столько лет спячки не сразу сообразишь: где — свои, где — чужие…

— Что с каменюки взять? — согласился Торвен. — Я тоже… думал. Филон пришел за твоей головой — или он знал о складе?

Последнее слово прозвучало еле слышно, шепотом. Оба собеседника на всякий случай еще и обернулись. Пусто — если не считать равнодушного ко всему Волмонтовича, пристроившегося на табурете в углу.

Окуляры сползли на нос, руки повисли вдоль тела…