Механизм жизни

— То я вам скажу, пан секретарь! Думаете, тирана остановят решения Венского конгресса? Ха! Плевать он на них хотел! Где польская Конституция, я вас спрашиваю? Где наша армия? Где Сейм польский?! Нет больше Польши! Нет! Есть провинция Империи Российской! Провинция, холера! Глухая окраина…

Князь нервно заметался из угла в угол. Торвен упустил момент, когда пистолеты исчезли из его рук — видимо, спрятал-таки под шинель, изыскал местечко.

— «Органический статут» читали?! То ж чистое глумление над шляхтой! Не желаете пятки лизать? — в Сибирь, на вечное поселение! Воевод — на виселицу, вместо них сядут губернаторы…

Взлетев на нос, окуляры скрыли лихорадочный блеск глаз.

— Ничего, пан Торвен! Еще Польска не згинела! Грядет гнев Божий! Каждый честный патриот станет орудием в руке Его!

— Опомнитесь! — Зануда еле дождался, пока в горячечной речи князя возникнет пауза. — Это безумие!

— Безумие?! Нет! То кара Божья!

И Волмонтович, как ветром подхваченный, вылетел из гостиной. Лишь глухо хлопнула входная дверь.

— Rassa do! — в сердцах выругался Торвен. — Мало мне одного Пупека…

Растерян и подавлен, он обернулся к Пин‑эр, ища совета. «Надо ждать», — беззвучно шевельнулись губы китаянки. В подтверждение она легонько хлопнула ладонью по дивану.

— Вы правы, фрекен, — согласился Зануда. — Все, что мы можем, — это ждать гере Эрстеда. Ну разве что еще читать из «Гамлета»…

И, мрачен, как туча, он начал монолог Полония:

— Итак, ваш сын безумен; нам осталось
Найти причину этого эффекта,
Или, верней, дефекта, потому что
Дефектный сей эффект небеспричинен.
Вот что осталось, и таков остаток…

3

— Лейтенант?! Фрекен Пин‑эр?! Вот так сюрприз!

Андерс Эрстед был шумен, бодр и слегка навеселе: макинтош нараспашку, щеки горят румянцем, глаза блестят. Похоже, дело шло на лад — естествознание, источая аромат ямайского рома, распространялось наилучшим образом.

— Какими судьбами?!

— Недобрыми, полковник. Ты в курсе, что Эминент в Петербурге?

Перемена настроения у Эрстеда случилась так быстро, что Зануда испугался: не подхватил ли полковник княжеское помешательство? Миг — и на Торвена глядел совсем другой человек. Трезвый, собранный; скулы затвердели, меж бровей обозначилась знакомая складка.

Не сняв макинтош, Эрстед присел к столу.

— Ты уверен?

— Я уверен, что они выехали из Парижа сюда. И вряд ли задерживались в пути.

— Они?

— Фон Книгге слишком велик, чтобы ездить без свиты.

— Думаешь, он явился по мою душу? — криво ухмыльнулся Эрстед. — Что, если у него другая цель? Галуа, Карно… Кто следующий? Проклятье! Я понятия не имею, на кого он мог нацелиться в Петербурге!

Зануда тихонько вздохнул. Да, в этом был весь полковник.

— Цель Эминента — ты. И не увиливай…

На стол лег лист бумаги, покрытый иероглифами. Оказывается, дочь мастера Вэя тоже зря времени не теряла. Эрстед стал читать, морща лоб — его познания в китайском были далеки от совершенства.

— Фрекен Пин‑эр считает, что следует нанести удар первыми. Затевая бой, надо стремиться к скорой победе, иначе оружие напрасно затупится. Это из Сунь-Цзы, фрекен?

— Я хотел сказать то же самое! — поразился Торвен.

Карандаш вновь забегал по бумаге. Зануда и не предполагал, как далеко продвинулось изучение китаянкой европейских языков. Сам он за столь краткий срок вряд ли освоил хотя бы азы иероглифики.

«Epoux et épouse — commun bodhiszattva. Me — bonheur».[37]

Торвен отчаянно покраснел.

— И как вы себе это представляете? — поинтересовался Эрстед, списав румянец юнкера на возбуждение перед боем. — Устроим пальбу с рукопашной возле Адмиралтейства? Меня не радует перспектива провести остаток дней в Сибири! Ты еще предложи вызвать фон Книгге на дуэль!

— Дуэль? — задумался Торвен. — А что? Где-нибудь за городом…

— Сперва Эминента нужно разыскать. Думаешь, это просто? Особенно если он не захочет, чтобы его нашли. Кроме того, вызови я фон Книгге, выбор оружия останется за ним. А вдруг он предложит дуэль на ядах? На каких-нибудь «жезлах Анубиса»?

Встав навытяжку, Торбен Йене Торвен щелкнул каблуками. Искалеченная нога не посмела перечить — послушалась, как миленькая.

— Дуэль отменяется, полковник. Будем сидеть сложа руки и ждать, пока Эминент превратит нас в буйнопомешанных… Святая Агнесса! Князь! Как же я сразу не сопоставил…

— Что именно?

— Два часа назад он умчался неизвестно куда. А перед этим вел себя хуже Гамлета. Размахивал пистолетами, спасал Польшу… Я никогда не видел князя столь неуравновешенным.

— Думаешь, это влияние фон Книгге? — Эрстед нахмурился. — Ты прав, в последнее время князь сам не свой. То прострация, то пламенные речи о бедственном положении родины… Мы почти не видимся — он постоянно где‑то пропадает. И не говорит — где…

— Не пора ли провести сеанс электролечения?

— Нет, рано. Да и симптомы другие. Ни упадка сил, ни сонливости… Скорее наоборот: неестественное возбуждение, резкие перемены настроения…