Мехман

- Думаешь, консилиум что-нибудь даст? - отозвался отец. - Все это от старости. - Профессор крепче облокотился на подушку. - Никакие консилиумы, никакие высшие меры медицинской науки не в силах прекратить путь смерти. Молодость - ее враг, а старость - ее пленник. Дует ветерок, пригревает солнышко, потом наступают холода... Старость, как магнит, притягивает к себе болезни, человеческий организм не имеет уже ни силы, ни мужества, чтобы сопротивляться ей... А молодость смело подымает свой мятежный меч против любой болезни и гонит ее прочь.

Сколько бы ни бились, ни старались люди, как бы они ни продлевали жизнь человеческую - на век или на полтора, или на два века, - все равно когда-нибудь эта злая старуха-смерть накинет на плечи человеку белый саван свой. - Профессор старался шутить, но в голосе его невольно звучала печаль. - Все на свете закономерно. Одни рождаются, другие умирают. Смех и слезы, печаль и радость постоянно сменяют друг друга, как день и ночь... Ничего тут не поделаешь... Но развитие не прекращается. Движение вперед ни на миг не останавливается. Солнце всходит и заходит, звезды сияют, природа сохраняет свою гармонию, и человек, не считаясь со смертью, не убавляя шаг, подымается на высокие горные вершины. Вчера он ездил на скрипучей арбе, сегодня он стремительно летит навстречу солнцу, рассекая крыльями самолета тучи, оставив далеко позади чудо прошлого столетня - паровоз... Да, процесс материального развития, могучая сила человеческого разума уводит человека из пещер, где он прятался от диких зверей, в мир все новых и новых чудес... Многоэтажные каменные здания, электричество, кинематограф, машины приводят всех в восхищение. Жизнь не останавливается, дети мои, и хотя человек осужден на старость, он - пока молод, его кровь горяча и сердце отважно сражается со смертью во имя жизни. Поэтому надо быть в жизни полезным человеком, творить для наших будущих поколений, чтобы память о нас не угасала...

- Ты очень много говоришь о старости, папа. Настраиваешь себя на печальный лад, - ласково сказала

Дильгуше.

- Старость, девочка, это печальная книга.

- Такому жизнестойкому человеку, как ты, не к лицу пессимизм...

- Жизнь, девочка, именно теперь стала такой интересной, такой хорошей, что горько думать о конце... Так много хотелось еще сделать. А сделано мало. Нельзя отрицать истину, ссылаясь на годы...

- Такие горькие мысли надо отгонять от себя, папа. Ты только что написал книгу, ты в расцвете сил.

Выздоровеешь и снова будешь работать. Гони эти мысли, гони прочь!..

- Надо, обязательно надо. - Профессор усмехнулся. - Никакого сомнения не может быть в том, что жизнь побеждает смерть. Вы счастливое поколение, дети мои. Живите и здравствуйте... Но пусть каждый, помните, что говорил вам старый брюзга Меликзаде, совершает полезные дела для блага советских людей, пусть каждый уйдет из этого мира с чистым сердцем со спокойной совестью...

- Мы говорим о жизни, а не об уходе из жизни, - возразила Дильгуше.

- Как бы ни было горько, девочка, мы должны смело смотреть в глазе правде. Кто встретит трагедийный финал пляской?

- Герои бесстрашно, не моргнув глазом, встречают смерть.

- Во имя жизни они идут на смерть, дочь моя! Но на смерть они идут с мечом в руке - этим завоевывают право на бессмертие, на то, чтобы жить вечно в дастанах. Герои любят жизнь сильнее, чем кто-либо другой. Страсть к жизни кипит, бурлит у поэтов, ученых, художников, у героев труда, - они все силы отдают борьбе со смертью, создают, поднимаются со ступеньки на ступеньку по пути к познанию и мудрости, и дела их продолжают служить грядущим поколениям, а имена живут в воспоминаниях... Да, они идут, пробивая себе дорогу подвигами и творениями... Конечно, это тоже своего рода бунт, восстание против смерти...

- Папа, какая польза от этой пессимистической философии. Пей чай, он совсем остыл... - Дильгуше старалась отвлечь отца.

Меликзаде взял в руки свой стакан.

- Пусть вынесет свой приговор молодой юрист, - сказал он. - Или, может быть, наш прокурор мысленно перелистывает страницы кодексов в поисках подходящей статьи, по которой меня можно привлечь к ответственности за болтовню, за то, что я устроил около своей постели занятия по куцей домашней философии?.

- Нет, профессор, что вы! - Мехман ласково смотрел на учителя.

- Пора, пора вынести приговор лихорадочному бреду старика, перешагнувшего за семьдесят...

- Вы, профессор еще долгие годы будете нашей гордостью.

- Я не вложу добровольно в ножны свой меч, я хочу жить. Но как бы коварная старуха не нанесла мне удар в спину...

Мехман не знал, как отвлечь больного от разговоров о смерти.

- Раньше вы не увлекались такими рассуждениями: