Мекленбургская принцесса (СИ)

- Будь покойна - если обвинения найдут подтверждение, он не избегнет справедливой кары!

- Ты мне не веришь?

- Верю, но... сама понимаешь, епископа так просто не отправишь на плаху.

- Да чёрт с ним, с епископом, - разъярилась герцогиня, обычно не употреблявшая крепких выражений. - Ты что - не понимаешь, что проклятый датчанин, чтобы ему подавиться своим колтуном[10], собирается отнять у нас герцогство!

- Понимаю, но это вызывает известные сомнения. Как он может решиться на такое?

- Ты собираешься вмешаться, или нет?

- Что ты хочешь, Като - чтобы я ввел войска?

- Нет, оккупация может только подхлестнуть агрессора. Но, послушай меня, если мы перехватили письмо, значит, Кристиан еще о нём не знает.

- И что ты предлагаешь?

- Нужно поставить в известность о его планах все заинтересованные стороны. Если датчанин столкнется с консолидированным протестом Швеции, Бранденбурга, Померании и Брауншвейга, то вряд ли решиться на агрессию.

- Ты уверена в поддержке Брауншвейга?

- Более чем! Поверь мне, Клара Мария не допустит, чтобы её единственного сына лишили герцогской короны, а Август во всём слушается жены

- Ты думаешь, этого будет достаточно?

- Если мы сможем выставить Кристиана предателем протестантского мира, стакнувшимся с папистами, то - да!

- Что же, это выглядит разумно. Так ты думаешь, не стоит отправлять к вам на помощь хотя бы небольшой отряд?

- Кто первый вторгнется, тот и будет агрессором в глазах Германии! К тому же, полагаю, датчане далеко не такие уж хорошие вояки, как кажется их королю. Быстро захватить герцогство они не смогут, а вот тогда ты сможешь прийти к нам на помощь.

- Да уж, был бы здесь Иоганн Альбрехт, Кристиан не посмел бы сунуться к вам.

- Мой муж находится там, куда Вы его послали, Ваше Величество! Вы ведь не забыли, что я была против его похода в Московию?

- Во-первых, сестренка, насколько я помню, ты вовсе не была против! Во-вторых, его посылали вовсе не затем, чтобы он стал там царем! И в-третьих... Като, я никак не могу понять, почему ты до сих пор не уехала к нему?

Герцогиня на секунду задохнулась от негодования, ведь именно из-за брата она до сих пор оставалась в Мекленбурге. Однако короли имеют право забывать о своих прежних словах и обязательствах, это ей было хорошо известно. Поэтому, Катарина сначала успокоилась, а потом ответила безразличным тоном:

- А куда мне ехать? Я с самого начала писала Иоганну, что мне с детьми не пристало ютиться где попало. Пусть он построит для нас дворец, приличествующий нашему положению, чтобы мы могли достойно жить в нем.

- Вот как? Не думал, что Московские цари до сих пор жили в сараях. Но что же он тебе ответил?

- Мой царственный супруг очень похож на Ваше Величество, по меньшей мере, в одном. Он обладает счастливым даром не слышать того, что слышать не хочет. Впрочем, недаром вы были так дружны. Подобное тянется к подобному!

- А что ты думаешь о его решении признать принцессой дочку этой... как её... Марты Рашке, кажется?

- Ничего не думаю! Он просто уступил просьбе своей матери, только и всего. Моя свекровь почему-то очень привязана к этой девчонке. Но я не в претензии, Ивенак не такой уж большой городишко, чтобы наши интересы сильно пострадали.

- А его угроза развестись?

- Он не посмеет!

- У меня другие сведения, Като.

- Что ты имеешь в виду? - напряглась герцогиня и испытующе уставилась на брата. Наконец, взгляд её дрогнул, и она почти жалобно спросила: - И кто она?

- Ты помнишь Никиту Вельяминова?

- Кажется, это один из русских офицеров моего мужа.

- Верно. Он сделал хорошую карьеру и стал теперь окольничим. Я не знаю, что означает этот варварский титул, но он заседает в их риксдаге и имеет большой вес. Так вот, у него есть младшая сестра - Хелена. По слухам, большая красавица.

- Она его любовница?

- Все гораздо хуже, Катарина, - вздохнул Густав Адольф. - Он её любит!

- Что ты хочешь этим сказать?

- Для тебя ведь не секрет, что у него было много женщин до тебя?

- И во время - тоже!

- Именно. Но ни одна из них не задержалась в его сердце надолго. Он вспыхивает, добивается своего, а затем быстро охладевает. Такова уж его натура. Но вот с Вельяминовой у него всё по-другому. Тебе, наверное, неприятно это слушать?

- Говори, раз начал!

- Да я, собственно, всё уже рассказал. Боюсь, он готов совершить ту же ошибку, что я собирался сделать с Эббой.

- Проклятье! - вырвалось у Катарины и на глазах её показались слезы.

- Что с тобой? - забеспокоился брат.

- Я не могу сейчас всё бросить и отправиться в Москву. Интересы моих детей требуют, чтобы я оставалась в Германии. Будь прокляты и этот мерзкий датчанин, и Глюк, и император!

- Прости, сестра, в этом есть и моя вина.

- Оставь, я сама была дурой, что послушала твои посулы. Да-да, не смотри на меня так, я знаю, чего ты добивался! Но, Господи всеблагий, что же мне делать?

- Тебе нужно ехать. Даю слово, что Кристиан не откусит от вашего герцогства даже самого маленького кусочка и мой племянник, помимо царского венца, будет носить еще и герцогскую корону!

- Ты думаешь, еще не поздно?