Мексиканка

– Ты чего? – прошептал Дара.

– Постой. Я думаю, это для нас.

– Что для нас?

– Не знаю, что. Какое-то представление от Мёрфи.

– Думаешь? Почему? Кто это вообще может быть?

– Тот, кто вытирает пыль. Заметил, что в комнате пыли нет?

– Но…

– Садись в кресло. Догнать и ударить всегда успеешь.

Дара послушался и опустился на краешек кресла, готовясь вскочить в любой момент.

Дверь снова открылась и в комнату вплыло несколько огоньков, за ними высокая фигура. Фигура повернулась в их сторону и Дара, прищурившись, разглядел робота, который держал в руках тяжёлый подсвечник на шесть свечей.

– Реджи! – сказала Салли.

Дара выдохнул и осел. Это был робот-камердинер Мёрфи, который почти не появлялся на первом этаже дома. Мёрфи прозвал его в честь Дживса из романов Вудхауса и пару раз разыгрывал с подачи робота смешные диалоги, уморительно имитируя выговор британской аристократии.

– Реджи, привет! – сказала Салли.

Робот аккуратно поставил подсвечник на комод и скрылся за дверью.

– Ну и что всё это значит? – спросил Дара в пространство.

– Наверное, Мёрфи оставил нам сообщение.

– Какое?

– Не знаю. Реджинальд не ответил. Значит… значит, словами сообщение передать нельзя.

– Поч… А хотя… – Даре было понятно, почему: простыми человеческими словами Мёрфи объяснялся редко.

Он зажмурился, чтобы глаза быстрее привыкли к полумраку и снова огляделся: в комнате явно что-то изменилось, но библиотека была набита под завязку всякой всячиной и Дара, как ни силился, не мог понять, что именно не так. И только когда Реджинальд появился с ещё одним подсвечником, он понял, что робот снял тёмные покрывала с трёх мольбертов.

Под покрывалами оказались картины Рембрандта неизменно висевшие в гостиной напротив дивана. Робот внёс ещё один подсвечник, клацнул зажигалкой и стал зажигать свечи прямо в комнате. Наконец в комнате стало достаточно светло, чтобы Дара и Салли увидели, что нарисовано на картинах – но по-другом. В гостиной картины были хорошо подсвечены специальными лампами и ребята знали каждый квадратный сантиметр репродукций. Но сейчас с картинами происходила странная алхимия.

Жёлтое стало золотистым. Красное стало багровым. В цветах появилась теплота и движение неровно горящего пламени свечей, отчего лица из правдоподобных превратились в живые. Движение языков пламени заставило дрожать и воздух в нарисованном пространстве. Тени на репродукциях слились с темнотой комнаты, а персонажи выступили вперёд.

– Рембрандта нужно смотреть при свечах, – сказала Салли.

Реджинальд повернулся на её голос и церемонно кивнул.

Они сидели, не говоря ни слова, ещё очень долго, может быть полчаса, может час, пока планшет Салли не пиликнул. Они пошли домой и по дороге Дара наконец заговорил.

– При свечах. Конечно. Совсем не удивительно, если задуматься. Но я, конечно, никогда не задумался о том, что Рембрандт жил при свечах. При факелах, при кострах, при каминах. Ни он сам, ни его мольберт, ни модели, ни Саския, ни Даная, ни Матфей и его ангел никогда не знали ровного, предсказуемого, уверенного электрического света. Только живой непостоянный свет солнца, только дрожащий, горячий, пахнущий дымом свет огня.

Салли улыбнулась: Дара, видимо, не сидел без дела и подбирал слова. Когда Салли читала его тексты, в её голове звучал его голос, но в первый раз она услышала, как он говорит словно по писаному, с напором и волнением, которые никогда себе не позволял, кроме как на бумаге.

– Одно непонятно, – сказал Дара, возвращаясь к своему обычному сдержанному тону. – Где, чёрт возьми, Мёрфи? И почему он получил это роботу?

– Может, он вернётся? – сказала Салли. – Тогда и узнаем.

Салли задела туфлей камешек и он отлетел в кусты. Дара рассеяно проследил за ним.

– Не знаю, не знаю… – сказал он. – Помнишь, Мёрфи говорил, что отсекает от жизни, как от мрамора, всё лишнее?

– И отсёк от жизни… себя? Ну нет. Абсурд даже по меркам Мёрфи. Но… может, отсёк себя от нашей жизни. Знаешь, что я хотела сказать, когда в комнате зашумело? Он ведь не держал роботов как питомцев. Он как бы… поручал им какую-то часть себя. Троллю – чувство юмора. Реджинальду – наглость, чтобы торговаться с дилерами запчастей. Ангелочкам – смелость разглядывать прохожих. Поэтому он смог оставить робота дома. Кошку бы никогда не бросил. А оставить другим часть себ…

Салли внезапно замолчала и Дара понял, что у неё сдавило горло. Дара остановился и обнял девушку. Салли уткнулась в его плечо и расплакалась. Дара обнял её и стал гладить по голове, не зная, что сказать.

– Он не вернётся, – сказала Салли. – Теперь я поняла. Точно не вернётся.

– Не говори так. Это же Мёрфи. Он запросто может разыграть свою смерть.

– Нет. Я чувствую, – Салли отстранилась от Дары и стала вытирать глаза, всхлипывая.

– Может, он сбежал? Наделал долгов? Плюнул в лицо мэру? Украл пять роботов и поехал в Дублин, чтобы разгромить выставку? Может, его украли инопланетяне? Может, он украл инопланетян?

Салли улыбнулась, но снова всхлипнула.