Мелкие неприятности супружеской жизни

– Я уверена, что они вдвоем затевают что-то против вас, – отвечает горничная уверенным тоном.

Жюстина смотрит в зеркало и видит, как побледнела Каролина; все пытки предыдущей мелкой неприятности возвращаются, и теперь без Жюстины ей не обойтись – точь-в-точь как правительству, узнавшему о готовящемся заговоре, не обойтись без шпионов.

Между тем приятельницы Каролины не понимают, почему она так держится за девицу столь непривлекательную, которая ведет себя как барыня, носит шляпки, грубит…

У госпожи Дешар и у госпожи де Фиштаминель обсуждают эту нелепую покорность и подшучивают над ней. Находятся дамы, которые предлагают самые чудовищные объяснения и ставят под сомнение добродетель Каролины.

Аксиома

В свете умеют напялить чехол на всякую истину, даже самую невинную.

Одним словом, ария о клевете сбывается так точно, как если бы ее пел сам Бартоло[701].

Ни у кого нет сомнений в том, что Каролина не может уволить свою горничную.

В свете изо всех сил стараются открыть разгадку этой загадки. Госпожа де Фиштаминель поднимает на смех Адольфа, Адольф приходит в ярость, устраивает сцену Каролине и увольняет Жюстину.

На Жюстину это производит такое сильное действие, что она заболевает и укладывается в постель. Каролина замечает мужу, что невозможно выгнать на улицу девушку в таком состоянии, тем более девушку, которая очень привязана к ним обоим и служит у них со дня их свадьбы.

– Как только выздоровеет, чтобы ноги ее здесь не было! – говорит Адольф.

Каролина, успокоившаяся насчет Адольфа и вконец обобранная Жюстиной, уже и сама не прочь от нее избавиться; она пускает в ход сильнодействующее средство и решается подвергнуть себя унижению, из чего проистекает новая мелкая неприятность вот какого рода.

Признания

Однажды утром Адольфа балуют больше обычного. Осчастливленный супруг пытается отгадать причины этого прилива нежности, и тут Каролина очень ласково окликает его:

– Адольф?

– Да! – отвечает он, испуганный волнением, которое слышится в голосе Каролины.

– Обещай, что не будешь сердиться.

– Хорошо.

– Что не станешь меня бранить…

– Ни в коем случае. Но в чем дело?

– Что простишь меня и больше никогда об этом не будешь вспоминать…

– Но скажи уже!..

– Вдобавок ты сам во всем виноват…

– Ты скажешь, в чем дело?.. или я немедленно ухожу…

– Только ты один можешь меня вызволить из той ловушки, в какую я попала… из-за тебя!..

– Не выводи меня из терпения…

– Все дело в…

– В?

– В Жюстине.

– О Жюстине даже не говори; она уволена, я не желаю больше ее видеть, она своим поведением порочит вашу репутацию.

– А что такое можно сказать про меня? что про меня говорят?

Роли меняются, начинается выяснение отношений, и Каролина краснеет от стыда, обнаруживая, до каких предположений дошли ее лучшие подруги, обрадовавшиеся возможности объяснить ее добродетельное поведение самыми дикими причинами.

– Подумать только! И все это из-за тебя! Почему ты мне ничего не сказал о Фредерике…

– Фредерике? короле датском?

– Вот что значит мужчина!.. Настоящий Тартюф! Неужели ты хочешь меня уверить, что успел забыть о своем сыне, сыне мадемуазель Сюзанны Бомине?

– Ты знаешь…

– Все!.. И про мамашу Маюше, и про твои отлучки для того, чтобы пообедать с сыном, когда его отпускают из пансиона.

Порой за «делом Шомонтеля» скрывается внебрачный ребенок, и это самое безопасное из «дел Шомонтеля».

– Какие же кротовые ходы умеют вырыть богомолки вроде тебя! – с ужасом восклицает Адольф.

– Это все Жюстина; она все выведала.

– Ах вот оно что! теперь я понимаю, отчего она вела себя так дерзко…

– Не сердись, друг мой, твоя Каролина была очень несчастна; я стала следить за тобой только потому, что я тебя безумно люблю… я совсем потеряла голову… А если бы обнаружилось, что ты мне изменяешь, я бы убежала на край света. И вот из-за этой ревности без причины я и оказалась во власти Жюстины… Помоги мне, котик, спаси меня!

– Запомни, ангел мой, если ты хочешь, чтобы горничная тебе служила, ни в коем случае не нужно просить ее об услугах. Это же самое низкое тиранство!.. Какая гадость – зависеть от собственной прислуги!..

Адольф не упускает случая напугать Каролину, потому что предвидит появление будущих «дел Шомонтеля» и хотел бы избавиться от слежки.

Он призывает Жюстину и объявляет ей, что она уволена; никаких возражений он слышать не хочет.

Каролина полагает, что ее мелкой неприятности пришел конец. Она нанимает другую горничную.

Жюстина, благодаря своим двенадцати или пятнадцати тысячам франков удостоившаяся внимания водоноса с коромыслом[702], становится госпожой Шаваньяк и берется за торговлю фруктами.

Десять месяцев спустя, когда Адольфа нет дома, Каролина получает из рук посыльного письмо на листе из школьной тетрадки, написанное кривоногими буквами, которые нуждаются в длительном лечении у ортопеда; письмо гласит: