Мелкий лавочник, или Что нам стоит дом построить. Роман-биография

– Мы обязательно займемся вашим делом, – ласково сказал инструктор Вилену. – Надеюсь, мы вам поможем.

– Неужели начальника жилконторы пристрелит? – испугался Вилен.

– Попадись мне такой на фронте, немедленно пристрелил бы, – вмешался тесть.

– Ну что вы, сейчас другие времена, – сказал Феликс Игоревич. – Мы призовем его и других бюрократов к их партийной совести.

Когда-то райком уже помогал тестю, и призыв к партийной совести помог, но тогда тесть сам был инструктором сельского райкома партии, и, когда понадобилось прописать всю семью Плохишкиных в домик к бабушке Дуне, сельским райкомом было написано письмо-просьба в обком большого красивого города. И обком помог. Коммунисты своих не бросали.

Потом, когда государственный план заколдовал домик «пятном застройки» и колдовство все не кончалось и не кончалось, а домик все ветшал и ветшал, тесть начал с колдовством бороться. Борьба заключалась в писании писем в разные инстанции, в основном партийные. У тестя была целая папка писем и ответов вплоть до ответа из канцелярии Брежнева. Чем он очень гордился. Письма тестя были об одном и том же. Он угрожал инстанциям, что две больших ни в чем не повинные семьи рано или поздно погибнут под обломками пришедшего в негодность рухнувшего домика.

Ответы тоже были одинаковыми. В них сообщалось, что меры обязательно будут приняты и письмо тестя отправлено в отвечающую за принятие мер нижестоящую инстанцию, то есть туда, где было принято решение заколдовать дом. В эту же папку тесть положил отказное заявление Вилена. «Пригодится», – сказал тесть.

То ли могучая изобразительная сила жалоб, то ли частота их падений на руководящие городские инстанции, а может, и разбуженная райкомом партийная совесть у жилищных начальников растопили руководящие сердца, и примерно через год в один ничем не отличающийся от других выходной день к Плохишкиным за город приехал брат жены тестя и сын бабы Дуни дядя Витя и привез письмо с важными государственными печатями.

И день сразу стал необычным, потому что в письме лежала «смотровая» на четырехкомнатную квартиру для поселения в ней двух семей в составе восьми человек.

– Я надеюсь, мы вместе жить не будем? – сказал дядя Витя.

– Лучше удавиться, – сказал тесть.

– А моя мама Дуня? – спросил дядя Витя.

– Иди спроси, – сказал тесть.

Дядя Витя пошел за шкаф.

Вскоре из-за шкафа на инвалидной коляске выкатилась баба Дуня и сказала, что она остается с Плохишкиными.

– А твою заразу жену видеть не хочу, – добавила она.

Через день тесть достал заветную папку, взял отгул и поехал туда, откуда пришла смотровая. Там его приняли и неожиданно с барского государственного плеча отвалили семье Плохишкиных и учтенному благодаря отказному заявлению Вилену, мужу дочки Тони, четырехкомнатную отдельную квартиру на первом этаже в последнем доме большого красивого города.

За домом росли кусты и пели соловьи, за кустами проходила узкоколейка, а за узкоколейкой начинались совхозные поля соседнего с городом областного района.

Так Виля Хорошокин с помощью женитьбы на Тоне Плохишкиной и опыта ее папы получил свои первые квадратные метры и прописку в большом и очень красивом городе.

С момента получения квартиры в ней началось собирание растущей семьи Плохишкиных и их многочисленной родни.

Баба Дуня, из-за которой тесть взял квартиру на первом этаже, до переезда не дожила.

Жаль, тесть так любил рассказывать, как все семейство Плохишкиных, и Вилен в их числе, будет по очереди, вывозить бабу Дуню на прогулку и как удобно это будет делать с первого этажа. Тесть вообще рассказывал много привлекательного о счастливой дружной жизни большого семейства Плохишкиных и Вилена в их числе.

– Это очень удобно, – говорил тесть.

– Надо тебе новые ботинки, на деньги – иди покупай, нужен мне новый костюм – иди в магазин выбирай. Родится у вас ребенок – тут же мы всей семьей коляску справим. Кстати, насчет ребенка. Скоро распределение. Зашлют Тоньку на севера, что делать будешь?

– Не знаю, – сказал Виля.

– А ты ребеночка заделай, с пузом ее никуда не сошлют, здесь оставят.

– Твой папа сказал, что нам пора делать ребеночка, – сказал вечером Вилен Тоне, – а то у тебя институт такой, запросто на севера сошлют.

– Раз папа сказал, давай делать, – согласилась Тоня.

Аккурат к распределению Тоня ходила с пузом, и ее не выкинули на север, а оставили трудиться в большом красивом городе.

В институте Вилена всех имеющих городскую прописку разбирали предприятия большого красивого города. Вилена тоже взяли на одно из них. Но до распределения нужно было еще не вылететь из института и защитить диплом.

Глава 1.6. Чтобы купить три квартиры в большом и красивом городе, Вилен Хорошокин хорошо учится в институте