Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)

— Что?

Девушка непонимающе посмотрела на меня, но у меня не было времени, чтоб что-либо ей объяснять. Запихнув Леру в машину, я сам моментально занял водительское кресло и, не разогрев двигатель, двинулся с места: меньше всего меня сейчас волновал будущий износ. Скрип шин по асфальту, очищенному от снега, оповестил о резком старте. Но времени на размышления у меня не было, так как машина, на которой ездил я, не была бронированной, в отличие от той, на которой ездил мой отец. И я пожалел об этом, помня свои слова о том, что мне плевать на всех и вся. Глупец! Плевать на свою жизнь, но не на девушку рядом со мной, которая явно не понимала, что происходит, и ошеломленно смотрела на меня. Еще бы, я бы удивился, если бы она спокойно все восприняла.

— Пристегнись, — отчеканил я, когда резко завернул вправо и девушка чудом избежала столкновения со стеклом, благодаря моей руке, вовремя схватившей ее за куртку.

— Что происходит? — еле слышно прошептала она, в то время как я постоянно смотрел в зеркало заднего вида, наблюдая, что BMW не отстает.

— Потом, — отрезал я, набирая номер мобильного Гордеева и включая громкую связь.

Хоть я и противился всем возможным средствам безопасности, которые постоянно придумывал мой отец, но от личного телохранителя все же мне не удалось откреститься. Удивительно, что им стал парень фактически моего возраста, но его отец был лучшим среди спецподразделения, охраняющего моего неизменного папашу. Кирилл полностью принял обязанности моего телохранителя, как только ему исполнилось восемнадцать, и у нас сразу завязались довольно-таки дружеские отношения, которые, вроде как, не должна была позволять субординация подчиненного и начальника. Но так как я не выступал в роли непосредственного начальника, а в роли объекта, которого необходимо было охранять, мы опустили этот момент. Однако о том, кем, собственно, является для меня Гордеев, не знал даже Артур — мой лучший друг. В этом была своя необходимость, которая позволяла избегать ненужных ситуаций.

Кирилл ответил сразу после первого гудка.

— Я веду тебя и BMW за тобой; попробуй уйти от него по Тисовой улице, если не получится, я сниму его с твоего хвоста, но это будет громко, — прозвучал слегка нервный голос парня.

— Громко? — переспросил я, продолжая следить за дорогой и развивать скорость.

— Да, к сожалению, в моей машине кроме ПП-19 Бизона* ничего менее разящего не оказалось. Кроме нескольких «Викингов»**, которые мало чем помогут.

— Прекрасно, ты, как всегда, в своем репертуаре.

Кирилл фыркнул.

— Прежде чем меня осуждать, подумай о том, что нам еще на завод плестись за документами и никто нас прикрывать не собирается.

— Шутишь?!

Не было предела моему удивлению. Как это так, мой «любимый» отец решил не заморачиваться над безопасностью сына, что-то новенькое.

— А вот так, друг мой, вся охрана разбросана на выполнении этого чертового кода, а мы с тобой остались вне сей системы, поздравляю, — саркастически произнес Гордеев.

— Ну что ж, повеселимся.

И почему вдруг во мне разыгрался такой азарт, я просто чувствовал, как адреналин сочится с кровью по жилам. На минуту я даже забыл, что все это не игра и не подготовка к подобным ситуациям, все на самом деле происходит, и, услышав свист пуль, барабанящих по багажнику машины, я в этом еще раз убедился. Лера вскрикнула, но не стала истерить, чему я был несказанно рад. Она лишь испуганно смотрела то на меня, то на стремительно мелькающие здания за окном автомобиля. Я же выжимал газ и резко заворачивал в различные улочки, стараясь уйти от ненавистного хвоста в виде черного BMW. Кирилл все продолжал висеть на линии, и я услышал знакомый женский голос рядом с ним. Кира, конечно же, Кира, кто же еще. Она была вроде как наставником Кирилла, но вот возлюбить они друг друга не смогли и после первой же совместной ночи рьяно друг друга ненавидели. Кира была дочерью генерала внутренних войск государства и проходила военную подготовку в одном из лагерей, где ее и отметил начальник охраны моего отца и сразу же завербовал. На тот момент ей было девятнадцать, а попала она в мой дом, когда ей исполнилось двадцать, за долгие шесть лет службы она фактически не изменилась. Справедлива, сурова, не позволяющая излишних вольностей, но с бунтующим характером, который четко вырисовывался в ее внешнем виде. Мулатка предпочитала короткую стрижку с выбритым правым боком и никогда не расставалась с родным темно-каштановым цветом волос. Ее тело отнюдь не было покрыто татуировками, так как это запрещал устав, в отличие от Кирилла, которому эта роскошь была позволена. На почве многих таких вот несостыковок они ругались, как третьесортная пара во время развода, а потом трахались как кролики, оповещая о недолговременном перемирии. Впрочем, это было их дело.

— Гордеев, я удушу тебя! Я сказала, выверни на Строковую улицу, там мы их и перехватим! — гневно шипела девушка на моего друга, в то время как он покрывал ее уже десятым слоем ругательств.