Мельница времени

Катя подняла глаза и стала присматриваться. Поначалу ничего особенного видно не было. И лишь позже различила хрупкие девичьи фигуры, почти сливающиеся с пожухлой листвой. Тела были неестественно изогнуты, будто наспех вырезаны из мятой оберточной бумаги.

– А …, а что же теперь делать? – растерянно спросила она. – Меня же Берендеи просили в беде помочь, их детей расколдовать. Как же мне теперь быть?

Ендарь пожал плечами и промолвил:

– Как быть, не знаю. Сама видишь, что творится. Одно могу сказать: уходи-ка ты, девонька, отсюда поскорее. Неровен час, сама отравишься.

То ли от его слов, то ли и впрямь после долгого пребывания в этих гнилых местах, но Катя вдруг почувствовала головокружение.

«Наверное, и правда пора выбираться отсюда, – подумала она. – Случись что, никто, кроме меня, до Истока не доберется. Я же не виновата, что так вышло».

Судя по всему, силы зверя начали таять. Он занервничал и торопливо направился к норе. Но у самого входа обернулся, окинул взглядом запачканные тиной кроссовки девочки и слабеющим голосом вымолвил:

– Только снова через болото не пробирайся. Вот тут сторонкой обойди. Как ореховый куст увидишь, правее возьми. Прямо к реке и придешь. Хотя и крюк небольшой сделаешь, но во времени ничего не потеряешь. Да и не так опасно будет. Все, прощай.

И его ссутулившаяся печальная фигура канула в глубокой тени лаза.

Катя помедлила минуту, другую и двинулась в обратный путь.

Она благополучно добралась до орешника и свернула, как было велено. Весь путь, который вился безмятежной едва заметной тропкой, девочка думала только об одном: о Дуняше и других ребятах. И об их убитых горем родителях.

С родителями всегда так. Свою боль, какой бы сильной она ни была, всегда превозмогают. Порой еще и крепче духом становятся. А вот боль за детей слишком дорого им обходится. Потому и стареют до срока. И уходят … Навсегда …

Когда Катя достигла берега, солнце почти село. Длинные тени кустов и деревьев стелились по земле, норовя забиться в надвигающиеся сумерки. Кругом стояла ароматная плотная тишина, которая лишь изредка прерывалась попискиванием отправившихся на покой птиц и трепетом сонных крыльев. На противоположном берегу виднелись пустые лодки Берендеев. Ни Михайло, ни кого бы то еще рядом видно не было.

«Вот тебе и на! – подумала девочка. – Не ждут, что ли?».

Но решила не обижаться. В конце концов, никто же не знал, когда она вернется. Просто позвать надо.

Катя сняла обувь, закатала до колен брюки и вошла в воду, полагая, что будь она ближе к середине реки, ее вернее услышат. Вдруг на глубине скользнула призрачная тень. Затем вторая, третья, четвертая. Постепенно под водой возникло интенсивное движение, которое показалось знакомым. Что-то похожее она заметила утром перед отправлением в лес. Поскольку непонятные тела метались вдоль русла и не пугали своим приближением, девочка наклонилась, желая внимательнее рассмотреть их. Тут от общего потока отделилось нечто и устремилось к ней.

Лишь только Катя собралась броситься на берег, как у самых ее ног возник силуэт красивой женщины в легких длинных одеждах, складки которых перетекали в разных направлениях: то в одну сторону, то в другую, то навстречу друг другу. Она строго взглянула на девочку и замахала руками, будто требуя отойти в сторону. Ровным счетом ничего не понимая, Катя продолжала оставаться неподвижной. В это время к первой присоединилась вторая, очень с ней схожая. С той лишь разницей, что одежда ее выглядела плотной и напоминала плавные изгибы прибрежного песка. Немного понаблюдав за происходящим, вновь прибывшая стала подниматься из воды. Сохраняя во взоре ту же строгость, что и прежняя, она веско произнесла:

– Иди отсюда, девочка.

– Куда? – не поняла Катя.

– Как можно дальше, – ответила незнакомка.

– Мне далеко нельзя, – Катя нерешительно переступила с ноги на ногу, – я лодку жду.

Тут к говорившим присоединилась та, что появилась первой. Она находилась в постоянном движении, как и ее одежды, словно пребывала в крайней степени возбуждения.

– Какую лодку?! Ты что?! – всплеснула она руками. – Здесь скоро такое начнется! Беги сейчас же!

– Куда бежать-то? – старалась уточнить девочка. – По берегу? Или к лесу?

– Ты что! Ты что! К лесу! Удумала! Мы силы как раз туда двинем! Все сметем! – продолжала фонтанировать эмоциями подвижная.

Чем дольше длился диалог, тем меньше Катя понимала его содержание. Сколько бы продолжалась эта путаница, неизвестно, если бы из воды не явилась третья. Ее одежды были неподвижны, как томная предутренняя гладь. Она была так же миловидна, как и подруги. Хотя чуть более бледное лицо указывало на ее возможное недомогание.