Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

— На Пасху послужите в наших облачениях...

Так вот, чтобы не обидеть никого из благоукрасителей храма, хитроумные московские попы и ввели обычай переоблачаться в Святую ночь множество раз...

Незадолго до революции в селе где-то под Старой Руссой служил батюшка. Был он человек добрый, и сельчане его очень любили. А там был известный обычай — по субботам бани топить. Ну, а после бани, известное дело: белье продай, а выпей... Вот так и пошло — в одну субботу этот мужик пригласит батюшку помыться, в другую — тот, в третий — еще... Словом, они своего священника споили. Это дошло до благочинного, потом до архиерея, и его запретили в священнослужении. Тогда мужики собрались и толпой пошли в соседнее село, к благочинному. В дом их, как тогда водилось, не пустили, хозяин вышел на крыльцо.

— Ну, чего пришли?

— Батюшка...

— Отец благочинный...

— Верни ты нам нашего отца Ивана...

— Да помилуйте, — говорит благочинный, — нельзя ему служить. Ведь он у вас спился... Он литургию служит, а сам за Престол держится!

— Вот то-то и оно... Он за Престол держится, а нам литургию служит...

Вот еще одна сельская история. На каком-то приходе мужики решили пожертвовать в свой храм дорогое богослужебное Евангелие. Собрали деньги, батюшка приобрел фолиант в серебряном окладе и доставил его в церковь. И вот настала первая служба — всенощная. Священник торжественно вынес и возложил на аналой драгоценную книгу. Довольные прихожане любуются ею. В это время батюшка возглашает имя Благовествователя:

— От Луки святаго Евангелия чтение!..

И тут как поднимется крик:

— Как — от Луки?

— Почему это — от Луки?!

— Мы все деньги платили!

— Лука лучше нас, что ли?

— Что у него — деньги другие?

— И я давал!

— И я!

— И я!

Аристократ и богатый помещик Ш. пригласил погостить в свое имение самарского губернатора. Когда он объявил о прибытии важного гостя местному священнику, тот пришел в большое волнение. Посреди церкви разостлали ковер и поставили кресло для сановника.

А во время самого богослужения батюшка делал такие возгласы:

— Мир всем! — и прибавлял почтительно тоном ниже: — И Вашему Высокопревосходительству!..

Мой родной дед А.А.Ольшевский в начале века обучался в гимназии города Владимира. Он вспоминал, как на уроках Закона Божьего преподаватель, священник, разъяснял своим ученикам одно из прошений ектеньи:

"Христианския кончины живота нашего безболезнены, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшном Судищи Христове просим".

Батюшка, по-владимирски "окая", говорил:

— Какая бывает постыдная кончина? Например, в г... утонул.

А теперь хочу привести довольно известный анекдот из церковной жизни, я, помнится, даже читал его в какой-то книге.

В старое время в селе, которое называлось Палисадник, служили священник и диакон. Как-то они шли вместе на требу, и на дороге перед ними оказалась глубокая и обширная лужа, обойти которую не было никакой возможности. Диакон при этом случае был в сапогах, а священник в како-то легкой обуви. И вот батюшка уговорил диакона перенести его через лужу. Тот согласился, взгромоздил священника на свою спину и понес... Но то ли лужа была слишком велика, то ли вес у батюшки чересчур солидный, но диакон на самой середине водной преграды ношу скинул. Священник, который изрядно промок и испачкался, не удержавшись, ударил обидчика, и между ними завязалась драка... Соблазнительный этот случай, разумеется, не остался незамеченным, дело дошло до благочинного, а тот сообщил архиерею. Резолюция, которую Владыка наложил на письме благочинного, была краткой и выразительной: И коня и всадника —; Вон из Палисадника.;

(Тут следует добавить, что для церковного человека это звучит тем более забавно, что со слов "Коня и всадника в море Чермное" начинается весьма употребительное песнопение — ирмос пятого гласа.)

Тут в памяти всплывает и такое. Некий батюшка приходит домой в сильном расстройстве и говорит жене:

— Матушка, меня сегодня в церкви диакон побил...

— Это каким же образом?!

— Да не образом, дура, а подсвечником!

Мне рассказывали, что в дневнике А.С.Суворина описывается такой забавный эпизод. Генералу Дурново был присвоен придворный чин, и по этому случаю он примерял новый мундир. Глядя на себя в зеркало, генерал спросил своего камердинера:

— Ну как, Иван? Идет мне этот мундир?

— Очень идет, ваше превосходительство, — отвечал тот, — вы в нем теперича похожи на льва.

— А где же ты видел льва? — удивился Дурново.

— А на картинке, — отвечал камердинер. — На нем Иисус Христос в Иерусалим въезжает...

В прежнее время, когда заказывался "сорокоуст", то действительно служилось подряд сорок божественных литургий (в просторечии обеден). В деревенских храмах на этих службах подчас вообще никого не было — только сами клирики, прихожане являлись к концу службы, чтобы отстоять панихиду.