Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

Личный секретарь управляющего делами прямо, без стеснения совести, потребовал от меня денег, на что я ответил, что у меня их нет. Тогда он сказал: “Так зачем же вы сюда приехали и на кого вы надеетесь?!”Я тут же ему отпарировал словами прокимна: “Помощь моя от Господа, сотворшего небо и землю”. (Разговор наш состоялся в коридоре управления.) Он посмотрел на меня с презрением и недоумением и, передернув плечами, ушел. Некоторое время я находился в состоянии шока... И тут произошло для меня чудо. Дверь, на которую я нисколько не обращал внимания, немного приоткрылась, и я увидел, как мне рукою подают знак, чтобы я вошел. Ко мне были обращены также и негромкие слова приглашения. Я вошел в комнату и увидел двух священников. Тот, который меня позвал, был отец Михаил Зернов. Он обратился ко мне со словами: “Кто вы, откуда и зачем здесь?” Я начал рассказывать, он выслушал внимательно и говорит: “А прошение на имя Святейшего у вас есть?” Я тут же подал ему прошение, он прочитал и говорит: “Поживите несколько дней в Москве, а я прошение Ваше постараюсь передать лично Святейшему (Алексию), он сейчас находится на отдыхе в Одессе”.

Дальше не буду описывать, но дело пошло быстро, как клубок распутывается. Закончилось тем, что построенное осталось стоять, а мне было разрешено приступить к церковной службе.

После всего этого я безгранично благодарен был своему благодетелю. Много позже я встретился с Владыкой Киприаном в Загорске, у Преподобного Сергия. Наша встреча была радостной. Меня удивило, что прошло много лет, а он меня узнал, благословил, спросив: “А ты за меня молишься?” “Молюсь, Владыка”, — отвечал я.

Царство ему Небесное! В память вечную будет праведник!”

Владыка Киприан был управляющим делами Патриархии в самый разгар гонений на Церковь, которые начал Хрущев.

Помнится, в каком-то разговоре я назвал эту фамилию Владыка сказал:

— А ты знаешь, что это человек — виновник многих наших бед?

Я верю, да и доказательства тому у меня есть, что архиепископ Киприан, как мог, защищал Церковь и пытался отстаивать от закрытия каждый храм.

Помнится, он никак не мог простить Патриарху Пимену, что тот, будучи управляющим делами, позволил властям закрыть и снести Преображенский собор. Он говорил:

— Я бы такого никогда не допустил. Ну, быть может, сносу я бы и не смог воспрепятствовать, но я бы добился в таком случае, чтобы взамен Моссовет отдал бы нам другое церковное здание...

Вспоминая те печальные времена, он говорил:

— Многие архиереи на Страшном Суде дадут ответ за закрытие храмов. Они тогда боялись за свои дома и автомобили. Я, помню, говорил одному епископу: “Сняли с регистрации у вас священника, так почему же вы немедленно не назначили на его место другого и дали закрыть храм?.. Вы-то чего испугались? Ну, даже если вас самого снимут с регистрации, мы ведь вам дадим другую епархию...”

Костромским архиереем в те годы был Преосвященный Н. Он приехал в Москву к Владыке Киприану и попросил совета. В Костроме тогда было три церкви. Уполномоченный требовал, чтобы одна из них была закрыта... Архиепископ Киприан посоветовал:

— Ты ему скажи, что дашь закрыть ту, где у тебя теперь собор. А собор ты переведешь в другой храм. Но перед тем, конечно, надо будет сделать ремонт... А ремонт затяни... А там, глядишь, у них кампания по закрытию храмов кончится, и все пойдет по-старому...

Так оно и вышло. И по сей день в Костроме служат те три храма.

Теперь почти никто не помнит и не знает, что архиепископ Киприан был инициатором важной реформы в жизни Церкви. Я имею в виду переход священнослужителей на ежемесячную зарплату. (До этого им отдавалась “кружка” — определенная часть приходского дохода.) Однако же с введением в хрущевские времена грабительского налога повсюду возникали конфликты между клириками и финансовыми органами, которые принялись драть с нас безбожно.

И вот тогдашний председатель совета по делам религий В.А.Куроедов заговорил на эту тему с архиепископом Киприаном, который управлял делами Патриархии.

— Что же нам делать? — спросил Куроедов. — Всюду скандалы, судебные разбирательства, к нам идут бесконечные жалобы...

— Выход только один, — отвечал Владыка Киприан, — надо установить для всех священнослужителей твердую зарплату. И уже с нее начислять налоги.

— Хорошо, — сказал Куроедов, немного подумав, — мы можем на это пойти... Но только тогда уже так: у каждого зарплата, и не брать ни копейки больше...

Владыка Киприан улыбнулся и спросил:

— Владимир Алексеевич, вы знаете, кто такой был Патриарх Тихон?

— Знаю, — отвечал тот. — Слышал.

— Так вот Патриарх Тихон говорил о себе так: “Я знаю, меня московское духовенство очень любит. Я думаю, многие из них готовы за меня пострадать. Но я так же твердо знаю, что, если попробую вмешаться в их доходы, они завтра же меня скинут... “Имеяй уши слышати, да слышит”.

Владыка Киприан говорил:

— Случалось так, что мы с Куроедовым повышали голос до крика. Но это случалось только в его кабинете и за закрытыми дверями. Когда я выходил оттуда, никто об этом догадаться не мог...