Мелочи геройской жизни

Арвиэль торжественно вручил Мириаде пряник, которым русалка, с чувством расчмокав всех, включая ошалевшего Кусая, поделилась с подружкой-дриадой. Места на диване для всех было мало, и Эртан по старой привычке оседлал перевёрнутое ведро, проигнорировав табурет. Симка угнездил в оленьих рогах, заменяющих вешалку, старую ушанку, а в оной угнездился сам с ответственным видом вперёдсмотрящего, вышедшего в ночной дозор с чаркой в напарниках, дабы не замёрзнуть под ледяным небом. Из распитой тары Ксанка составила башню, пояснив, дескать, это — праздничная ёлка в абстрактном стиле, так как до новогодней Щедрой Яблони ещё далеко, а праздника хочется. Когда Мириада предложила поводить хоровод, а Эртан поддержал первым, Арвиэль окончательно утвердился в мысли, что плевать ему и на бардак в доме, и на рыбный дух, и на шум — главное, друзья рядом.

А завтра — выходной.

Арвиэль залез в чулан и достал пыльную коробку с единственным сервизом из синего стекла: побьют так побьют.

— Интересно, сколько за них можно выручить, если сдать изготовителю? — осторожно сцедив глоточек, аватар приценился к «ёлке». Рябиновка действительно пошла мягко, крепость практически не замечалась — не удивительно, что стоимость приличная.

— Полушку выручишь, а должен три империала и четыре детинки, — русалка проницательно усмехнулась. — Но ты не волнуйся, рыба моя, — сегодня я угощаю. Расплатиться можно на выбор камушками либо монетами… чеканка, правда, века, эдак, позапрошлого, ну да золото — оно и в Океане золото.

— Откуда у тебя? — изумился Арвиэль.

— А-а, сваты в прошлый раз привозили. Сами смотали удочки, а дары я как трофей оставила.

— Да я сам как-нибудь рассчитаюсь…

— Не вопррос, ррассчитаюсь я, — сказал Эртан, как само собой разумеющееся. Ксанка поддакнула.

— Не мечите икру, ребята! — отмахнулась бокалом Мириада. — Не на хвост же мне эти монетки вешать, чтоб со дна не всплыть? А так на полезное дело пойдёт! Давайте лучше споём о вечном…

— О чём именно?

— О смерти, например… Чёрный у-угорь, что ты вьё-ошься…

Говорят, будто пение русалок сводит мужчин с ума…

И это — истинная правда!

Иначе с чего бы не чуждый эстетики аватар поддержал и про угря, и про несчастную любовь утопленки с сомом, которые, как известно, не пара? О частушках и говорить нечего. К тому времени, как Кусай увёл хозяев домой (Эртан всё порывался испробовать собачий способ передвижения, но его останавливала прихваченная у Арвиэля сковорода в руках любящей жены), в избе осталась одна полная бутыль рябиновки, одно храпящее «тесто» в ушанке да более-менее трезвая парочка на диване.

— Почему ты так замуж не хочешь? — поинтересовался Арвиэль. — Силль-Адара — река большая, Вековечный лес на берегу, да и до столицы рукой подать. Там купеческие ладьи ходят с цветными парусами, жизнь, точно речка золотая течёт, да и салют не только на Новый год устраивают, но и летом — сама ведь мечтала посмотреть…

Мириада задумчиво поболтала в бокале мизинцем, дунула — воронка не успокоилась, затягивая взгляд ровно омут.

— Почему? Понимаешь, карасик, это место — особенное, и все вы тоже особенные. Вот когда вас не станет, я уплыву, а пока буду здесь. Ты куда ходил вечером?

— Ну-у… — и Арвиэль всё рассказал, заодно попросив приятельницу пошугать от реки энтузиастов с прикормом, чтоб на глаза водяному не попались.

— Я же говорю — особенные, — с такой непривычной серьёзностью вздохнула Мириада, что Арвиэль даже немного испугался — не перепила ли? — Другой стражник в другом месте пригрозил бы деду магов натравить, если бушевать вздумает, а ты, вон, помочь хочешь. Что теперь делать думаешь?

— Закон о частной собственности нарушать. Симеона отправлю дома обыскивать. Когда он протрезвеет.

— Йа-а могу вотпрямщщас-сс! — Симка просочился сквозь ушанку и заковылял к дивану.

— Не можешь.

— Да плюнь ты на этот шушелев гребень! Дед побурлит, потом новый себе сделает и утихнет. Никого он не тронет, в том числе из-за того, что ты сам помощь предложил — нам, обычной нечисти.

— Зато в каждом из нас, обычных горожан, теперь потенциальное ворьё будет видеть. А человек, может, шёл по бережку, гребень увидал и решил, что наши девки обронили. Сунул в карман и пошёл себе дальше…

— Да разве ж его в карман сунешь?! — захохотала Мириада. — Он же огроменный и по весу как якорь!

— Как… якорь?.. — стражник упал лицом в колени. — Гы-гы-ы-ы…

* * *

Надо отдать должное Симеону, хоть он к утру и не протрезвел окончательно, но суть позывного «кошка на дереве» уяснил и удрал с поручением, даже почти не путаясь в лапах и направлении. Рыбаки вернулись к вечерней заре, и лодка, как и при отплытии, едва не черпала бортами воду, только уже по другой причине: теперь бочонки были забиты рыбой.

— Язь! Язя везё-ом! — поднявшись во весь рост, издали закричал капитан Прокопий.